Начнём с того, что Мариинка работает на триста процентов. Все три сцены заполнены спектаклями, чаще – по два в день. Любое свободное время занято балетом, оперой или концертом. Это так непохоже на привычный нам Большой театр с его скудным столичным меню!
За неделю мне удалось послушать и посмотреть столько всего, что в одной заметке и не расскажешь. Поэтому – о главном.
«Ромео и Джульетта»
Балет Сергея Прокофьева был поставлен в Кировском театре сразу после его написания – в сороковом году. Хореограф Леонид Лавровский первым понял великую магию музыки, кое-кем заклеймённой как «нетанцевальная».
Из-под его рук вышло эпическое полотно, изобилующее массовыми сценами (Верона, которую я так люблю, встаёт как живая) и фантастической красоты и эротизма дуэтами. Этот реликт сохраняется труппой Мариинского театра в абсолютно живом, рабочем состоянии – видимо, потому, что часто идёт – и представляет собой настоящий блокбастер, сложносочинённый и абсолютно современный по духу, несмотря на время создания.
Мне достались в качестве исполнителей партий Ромео и Джульетты Ксандер Париш и Виктория Терёшкина. Ромео я бы с удовольствием поменял местами с исполнителем роли Париса: он должен быть мужественным, а не наоборот.
А вот Виктория была безупречной. Московская публика любит её ещё за то, что она жена Артёма Шпилевского, когда-то первого красавца Большого театра.
«Летучая мышь»
По случаю телевизионной записи, этим спектаклем – как и на премьере – дирижировал сам маэстро Гергиев. Ну что сказать? Это чистый восторг. Конечно, идеальной «Летучей мышью» для меня остаётся постановка Василия Бархатова в Большом театре, абсолютно не оценённая ни критикой, ни зрителями, ни дирекцией. Уж слишком авангардной показалась всем трактовка.
Мариинская версия – абсолютно классическая, с текстом Николая Эрдмана и Михаила Вольпина. И в этом классическом течении знаменитой оперетты есть какая-то неизбывная прелесть. Тут всё на своих местах, всё срослось, всё сложилось. Я уж не говорю о голосах, заставлявших потеть спину – для меня верный признак истинного эстетического наслаждения.
Симфонический концерт
На этот концерт 23 февраля собрался весь санкт-петербургский свет. Валерий Абисалович будто бы специально задержался на тридцать минут, чтобы дамы успели поздравить своих кавалеров и меня, гостя «с Москвы», как мы неизбежно шутим, с праздником.
Программа была составлена идеально грамотно – Симфония в трёх движениях Игоря Стравинского, Симфония № 9 Дмитрия Шостаковича, Симфония № 5 Сергея Прокофьева. Все – на тему войны. Их перемежали «Размышление» Чайковского и его же Вальс-скерцо.
За скрипкой был Даниэль Лозакович, сразу же подкупивший питерских зрителей худобой и элегантностью – так же пару лет назад случилось с Люка Дебаргом.
О концерте можно и нужно сказать кратко – шедевр. Все вещи, исполнявшиеся в нём, живут на кончике дирижёрской палочки маэстро, он купается в них, как некоторые гости города купаются в роскоши Гранд Отеля «Европа». Это всё – его любимая музыка, которая исполняется не разумом, а душой.
«Щелкунчик»
Вечером того же дня на сцене Мариинки-2 праздновался юбилей: двадцать лет исполнилось «Щелкунчику» Михаила Шемякина. По случаю юбилея за пульт встал сам маэстро Гергиев, со сверхзвуковой скоростью переместившийся из-за кулис Концертного зала.
Это второй раз, когда я слышал шедевр Чайковского в исполнении оркестра под управлением гения. Первый раз была классическая версия Василия Вайнонена 30 декабря не помню уже какого года. Мне показалось, что за двадцать лет успешной сценической жизни (185 представлений, не жук чихнул!) спектакль Шемякина-Симонова даже как-то возмужал.
Если раньше это была лишь очень красивая картинка, то сейчас в нём стало сильно лирическое начало, столь милое музе Чайковского. Это совершенно уникальный продукт, который, конечно же, не заменяет, а дополняет великое творение хореографа-классика.
Фотографии: Ирина Туминене, Наташа Разина и Валентин Барановский © Мариинский театр
Эдуард Дорожкин
