Глава МКБ, владелец «Россиума», «Инграда» и футбольной команды «Торпедо Москва» знает, как делать правильные инвестиции.
Но главный проект Авдеева – 23 ребенка, 19 из которых приёмные. Сколько требуется домов для размещения потомков, где прячется глава семейства, когда устает, и как прошли летние каникулы большой семьи?
— Роман, прекрасно выглядите! Только вернулись с отдыха?
— Да, были с детьми в Италии – ходили в поход. Это у нас традиция такая. В Подмосковье уже не так интересно. Мы поехали в Южный Тироль.
Недалеко от Мерано расположено горное ущелье. Там какие-то небольшие деревушки есть, конечно, но в основном места дикие.
У нас был маршрут: на озеро, на вершину горы и обратно. И вот мы с палатками, с рюкзаками, двенадцать детей.
Такая история. Шел дождь, кто-то забыл куртку дома, кто-то потерял кепку, потом мы ходили ее искать.
А меня лично порадовал подъем в гору на электрических велосипедах. Знаете, это очень уравнивало силы. (Смеется.)
— Палатки для такого количества людей тоже брали напрокат?
— Нет, палатки наши. Их действительно очень много – у меня целая пристройка во дворе с этим барахлом.
Наполовину там мастерская по дереву, где дети что-то пилят, строгают. А половину помещения занимают палатки, лыжи, ролики, мячи, щитки.
— Судя по всему, спорт играет значительную роль в вашей жизни?
— Ну, в общем, да! Я, например, триатлоном занимаюсь. Часть детей в футбольную секцию ходит.
И мы обязательно играем летом в футбол на домашней площадке, такие семейные командные матчи. А зимой в хоккей.
И это, кстати, в отличие от музыкальной школы, например, нравится всем без исключения, никто не устает и не хочет расходиться.
— А легендарное «Торпедо Москва» вы тоже приобрели из любви к спорту?
— Нет, вот здесь как раз одно с другим не связано. В рамках девелоперского проекта «Инград» в одну из сделок входили приобретение и реконструкция стадиона имени Стрельцова на «Автозаводской».
Конечно, я знал, что существует прославленная команда. Но все же я не являлся большим фанатом футбола.
А вот когда приехал на стадион, увидел это место, оно такое атмосферное, знаете, мне очень понравилось.
Спрашиваю: а где же футболисты? Мне рассказали, что «Торпедо Москва» тренируется в Сокольниках.
И вообще переживает не лучшие времена, там были большие долги. Я подумал, посмотрел историю и принял решение.
Команда должна тренироваться на своем поле. А то как-то не по-человечески. И если уж я строю стадион, надо брать и команду.
— Очевидно, что вы умеете вкладываться в проекты не только ради денег. И самое большое и важное вложение – ваши дети. Что-нибудь ждете взамен?
— Чтобы они стали людьми. Ведь это самое главное, я считаю, чтобы человек стал человеком, чтобы рефлексировал, задумывался о том, что такое хорошо, а что такое плохо.
Чтобы был честен с самим собой. А все остальное – просто инструменты: образование, какие-то знания…
Мне очень нравится фраза Эйнштейна «Образование,— это то, что остается, когда забудешь все, чему учили в школе».
— А как все-таки сегодня учат детей в России – на ваш взгляд? Вы довольны системой образования?
— Та система школьного образования, которая родом из Советского Союза и которая по сей день сохраняется у нас, очень хороша.
Но все же она больше подходила индустриальному обществу, сейчас мы проехали уже постиндустриальное общество, а система все та же.
Поэтому, на мой взгляд, российское образование несколько отстает. Много теории, не хватает практики.
Благо сейчас все можно добрать с помощью гаджетов в интернете. Правда, потом не знаешь, как у ребенка этот гаджет забрать. (Смеется.)
— Где учатся ваши дети?
— Часть учится в Одинцовской гимназии. Часть – за границей, в Германии и Англии. У меня есть дети со special needs.
Инклюзивное образование в нашей стране – все еще большая проблема. Не столько с точки зрения методики школы, сколько с точки зрения отношения общества, и в первую очередь родителей.
Если вы спросите меня, лично я против разделения на сильных и слабых детей. Если бы они совместно что-то изучали, было бы лучше и тем, и другим. Но это, увы, не мнение большинства.
— Расскажите о своем доме.
— У нас их три на одном участке. Поэтому тусняк постоянно, все ходят туда-сюда. Дома просторные, у каждого ребенка – по комнате.
Старшие сыновья приезжают со своими семьями. Один нам уже внука подарил.
Еще родители мои часто приходят в гости – они рядом живут. — Хочется узнать о вашем детстве, какой была ваша семья?
Простой и дружной. Жили мы в Одинцово в коммунальной квартире, но я этого както не замечал тогда. Замечали мои родители. (Смеется.)
А мне казалось, что все хорошо! Я вообще вспоминаю о детстве с большой теплотой.
Подавляющее количество моих одноклассников так же и жили, ходили друг к другу в гости. Веселое было время.
— Какие такие качества в вас воспитали родители, что вы стали тем, кем стали?
— Обычные общечеловеческие качества, которые ценятся в любом обществе, в любой религии. Я не чувствую в себе чего-то особенного.
А в жизни важен вопрос везения. Чем мы отличаемся от животных? Тем, что у нас есть сознание, мы накапливаем какой-то опыт.
Так что опыт плюс везение. И еще, когда вопрос стоит – делать или не делать, я выбираю – делать
— Детей воспитываете так же? Вообще когда вы находите время на воспитание при своей занятости?
— Да, воспитываю своим примером. Что касается времени, я считаю, что его не должно тратиться много.
Важно выстроить с ребенком открытые доверительные отношения, чтобы, когда ему тяжело и нужен какой-то совет, он мог бы получить этот совет, какуюто помощь конкретную.
Ну, а лучшим способом воспитания я считаю какое-то совместное дело.
— Стало ли сейчас меньше сирот по сравнению со временем, когда вы усыновили первого ребенка?
— Да, ситуация изменилась колоссально. Так, в 2002 году количество детей в организациях для детей-сирот составляло 186 тысяч, а на конец 2018 года численность детей-сирот в региональном банке данных – 47 370.
Поменялось отношение общества. Когда я брал своих первых двойняшек, было полно детей, а сейчас за грудничками стоит очередь.
Меньше берут по-прежнему подростков и детей с серьезными заболеваниями. Но тут, я считаю, должны быть профессиональные семьи.
Ведь чтобы взять на воспитание ребенка с тяжелым синдромом Дауна, у приемных родителей должны быть определенные ресурсы, навыки и знания.
Государство должно помогать. В таких случаях должен заключаться договор. То есть у семьи есть обязанности, и у государства есть обязанности.
— Расскажите, чем занимается ваш фонд «Арифметика добра»?
— Я начну с того, что мое глубокое убеждение – альтернативы семье нет! Все дети должны жить в семье!
Только так они могут воспринять жизненные ценности, получить опыт построения отношений, научиться выстраивать границы.
В детском доме это сделать невозможно. А потому детских домов вообще быть не должно! В России мы, конечно, пока далеки от такого понимания.
Поэтому первое направление работы нашего фонда – это как раз пропаганда в хорошем смысле слова. Наша задача – мобилизовать общество.
Мы создали в Москве Клуб приемных родителей, в котором уже более 1300 семей. Это площадка, где проходят разные лекции, встречи с психологами, юристами.
Но самое главное – люди приходят туда и понимают, что они не одни. Люди общаются. И на странице Фонда в Фейсбуке активно общаются.
Есть у нас и Школа приемных родителей. Второе направление работы Фонда – для детей, которые все-таки находятся в детдомах.
Это онлайн-репетиторство. Программа работает в 31 регионе страны. И если брать по количеству уроков, то мы примерно по объему равны двум образовательным школам.
Но это опять-таки не просто образование. Мы строго подходим к выбору преподавателей, берем только педагогов с большой буквы, с горячим сердцем.
Ведь они становятся «значимыми взрослыми» для ребенка на период обучения. И еще потом пять лет мы сопровождаем его уже после выпуска.
Потому что цель программы – помочь детям социально устроиться.
— Всякому ли вы посоветуете, не сомневаясь, брать ребенка из детского дома?
— Нет, не всякому. Только если у человека есть принятие, причем безусловное! Я лично сам многих родителей отговорил.
Ну, например, подходят ко мне, спрашивают: вот скажите, у вас такой опыт, мы хотим взять девочку, но только с голубыми глазами и чтобы проблем с поведением не было.
Ну, не надо! Вот отсюда и отказы от детей потом. Потому что изначально уже есть некие ожидания, требования к ребенку.
И если со своим никуда не денешься, каким бы он ни был, детдомовских возвращают.
Есть еще вот это – «мы его сейчас одарим любовью», он же такой «бедный, несчастный». Тоже не надо! К нему просто нужно относиться, как к своему ребенку.
— Вы брали детей маленькими?
— Да, практически всех мы брали грудничками. И я очень благодарен своей супруге. Елена – молодец, она много уделяет им внимания, много вкладывает сил и терпения.
Тем более, что сейчас у нас большинство детей в подростковом возрасте. Я помню себя в эти годы, когда я говорил своим родителям: да пошли вы… со своими правилами.
А эти говорят в том же русле: да пошли вы, вы вообще нам неродные. И тут спасают только принятие и понимание.
— Куда чаще всего выезжаете с детьми развлечься?
— Батутный центр в «Вегасе» – наша любимая тема. И еще скалолазный центр в Алтуфьево. Я кофе пью, дети развлекаются.
— А вдвоем с женой сбегаете поужинать?
— Есть у нас такая романтическая традиция: мы с супругой вдвоем каждый год бываем на Петербургском экономическом форуме.
Это очень удобная площадка, там за два дня можно решить то, что в Москве решается два месяца. Ну, а вечером мы куда-то ходим с ней вдвоем.
В общем, это время только для нас. (Улыбается.)
— На Рублевке часто бываете?
— В детстве я ходил пешком в Барвиху на пруд. И с тех пор, честно, уже не помню, когда еще был. (Смеется.)
А вот, вспомнил, на концерте Тото Кутуньо в «Барвихе Luxury Villagе» пару лет назад. Я до сих пор люблю всех, кого слушал в юности.
Из наших, например, это «Воскресение», «Машина времени», Гребенщиков.
— А как вы относитесь к караоке? Поете?
— Нет, это всех возмущает. Я петь люблю, конечно, особенно за столом, даже без всякого караоке. Но на слушающих это наводит ужас. Говорят, медведь на ухо наступил. (Смеется.)
— Вам часто удается собраться в полном семейном составе?
— Да нет, у каждого свои дела, свой ритм. У нас не казарма все-таки. Да, конечно, есть какие-то праздники, когда мы бываем все вместе.
Вот любим барбекю, кстати. Это тоже какое-то совместное действие: готовить вместе, вместе накрывать на стол.
— А в гости вас всей семьей еще никто не звал?
— Нет, пока никто не рискнул. (Смеется)
— Ваше любимое место в доме?
— Беседка. Там можно укрыться от шума и суеты. Мне нравится, что в ней есть камин, который создает уют.
Это ведь как в той фразе, помните: бесконечно можно смотреть на льющуюся воду, горящий огонь и чужую работу. Идеальное место – пожар. (Смеется.)
— Какой подарок от детей вам больше всего запомнился?
— Ну вот, например, в прошлом году они сняли для меня видеоролик. Они как раз были в Липецке на каникулах, где у нас дом, хозяйство свое.
И вот, значит, они там смастерили самодельный ролик, и утром в общий семейный чат выложили.
Есть у нас такой чатик – мама, папа, дети – где мы общаемся, выкладываем фотографии. Ролик получился очень душевный, эмоциональный. Мне было приятно!
— Вы хотите, чтобы кто-то из детей пошел по вашим стопам?
— Может, раньше ремесленники и передавали знания и навыки от отца к сыну. Это время прошло.
У меня только один старший сын работает в банке, остальные дети выбрали другой путь. Я обычно говорю – дети должны прожить любую жизнь, но только свою.
— Детей вы вырастили и еще вырастите, а что с деревьями?
— Мы сажаем деревья дома с детьми. Они видят, как растет то, что они посадили своими руками. И это формирует у них что-то в душе.
Что касается массовых акций по посадке деревьев, я, конечно, понимаю их мотивацию.
Но нередко такие акции из экологических и социальных превращаются в пиар-акции и дают противоположный результат.
Это как, знаете, в школе мы ходили на демонстрацию. Сначала вроде с энтузиазмом выходили, а заканчивалось все тем, кто понесет плакаты Политбюро обратно в школу.
И зачастую носил их я, потому что жил рядом. И от этого прелесть мероприятий лично в моих глазах сильно падала