И вот новые дровишки в глянцевый костер: дом Balenciaga представил в рамках традиционной парижской Недели высокой моды свою первую коллекцию класса haute couture. Древние историки моды уронили на бархатный пиджак черепаховый лорнет и схватились за коньяк и валидол.





Дело в том, что великий, величайший испанец Кристобаль Баленсиага закрыл свой дом Balenciaga, своё предприятие именно высокой моды в 1968 году как раз из-за нашествия предметов класса prêt-a-porter (то есть из-за того, что описываемый дом, собственность Франсуа Пино, методично показывает нам сегодня). «Мода совершенно умерла», – схватился тогда за валидол и коньяк Кристобаль Баленсиага и, казалось бы, навсегда захлопнул двери своего выдающегося кутюрного портновского объекта.

Этот дивный, тонкокостный торжественный маэстро, которого сердечно обожала злая, как старый немецкий ротвейлер, Коко Шанель, был так потрясён (ниже мы расскажем – чем же именно), что даже не нашёл в себе сил попрощаться со своими верными сотрудниками. Он просто исчез из виду, вывеску скромно сняли с подъезда, и в 1972 году Баленсиага мирно скончался в жаркой и родной монархической Испании, не желая больше видеть сверкающий предательский Париж.

С закрытием его классического дома обычно связывают начало умирания великой французской культуры haute couture и прихода к свирепой власти жёсткой стратегии prêt-a-porter, которая сегодня продвигается никаким не портновским искусством, а CE0, PR и маркетингом. А вот как же пришла к власти эта упомянутая нами стратегия?





Всё очень просто: молодой венецианский хитрец, ученик «самого» великого Кристиана Диора Пьер Карден в 1967 году стал отдавать свои отличные авторские коллекции в крупнейшие универмаги французской столицы – вместо того, чтобы представлять их узкому кругу избранной французским капиталом публики, а затем продавать в маленьком бутике. Это сейчас вы можете увидеть моду Pierre Cardin разлива 1973 года в его вечно закрытом на сто сорок два ключа магазине на Фобур-Сент-Оноре (эти космические костюмы не меняются в тёмно-зелёных витринах десятилетиями).

В 1967-м всё было ровно наоборот: Пьер Карден, один из самых талантливых французских дизайнеров (чего стоит его действительно выдающаяся первая космическая коллекция 1962 года, посвящённая полёту Юрия Гагарина в космос), специально, нарочно, расчётливо, самоуверенно распорядился отнести все свои новые вещи именно в универмаги, чем потряс весь старый модный Париж. Чувствительный Кристобаль Баленсиага не вынес этой ужасной новости самым первым. Высокий клиентский рукотворный кутюрный бизнес (какой там бизнес, искусство!) начал напоминать «Титаник», красивый величественный корабль, давший смертельную течь.





Отныне, с 1967 года, не нужно было сидеть на показе (и уж тем более ждать туда приглашения), заказывать по каталогу пальто, ходить на примерки и выгуливать на бульварах новое платье, словно дорогого щенка королевского корги. Подошёл к вешалке, померил в кабинке, зарулил к кассе, оплатил – и носи себе на здоровье! Именно эту схему и внедрил Пьер Карден, «король этикетки», который в своей дальнейшей карьере ставил собственное имя даже на упаковку зонтиков и банку с огурцами.

Кристобаль Баленсиага был бы куда более выносливым, если бы был знаком с великой французской литературой, в частности, с замечательным романом писателя-натуралиста Эмиля Золя «Дамское счастье» (Au Bonheur des Dames, 1883, одиннадцатый роман из серии «Ругон-Маккары»). В романе (на фоне неизбежной для любого французского романа любовной интрижки) маленькая парижская кутюрная лавочка одежды и аксессуаров, медленно умирая, проигрывает в неравной борьбе соседнему гигантскому новомодному универмагу (за прообраз Золя взял парижский «Бон Марше»).





История повторяется: очевидно, что современный дом Balenciaga, уверенно победив сейчас на поле «универмага», хочет, наконец, стать королём в маленькой кутюрной «лавочке».

Оказалось, что в современной моде фарш можно провернуть назад: будущая линия haute couture Balenciaga, которую мы увидим уже через восемь месяцев, поразит, во-первых, невероятными ценами, во-вторых, хорошо отрепетированным хайпом. Высокая мода сегодня – это, в первую очередь, вечеринка, а, во вторую, – портновское искусство. Так что Кристобаль Баленсиага совершенно верно сделал, что некогда закрыл свой дом: зато у нас сегодня есть музей его имени, а остальное – уже не так и важно.