В школе, где отучился честные 10 лет автор этой статьи, с учеников каждый год собирали по 500 рублей — на жилеточку. Форменные жилетки были темно-синие, вязаные, из жутковатого вида дешевой синтетической шерсти. 

На груди красовалась белая нашивка на клею — с гордой голубой эмблемой «Газпрома», на деньги которого школа, собственно, и существовала. Газпромовские чудеса легкой промышленности обладали двумя волшебными способностями — убивать хрупкую подростковую самооценку и превращать любую, даже самую тонкую и звонкую фигуру в бесформенное нечто, респектабельного темно-синего цвета. 





Носили их с белыми рубашками, люрексными (или кружевными) белыми кофточками, белыми же водолазками. Автор окончил школу далеко не в 2017 году, и в те времена белая водолазка признаком стилистического шика еще не считалась, даже кашемировая.

Особо старательные школьную форму сочетали с эмблемой местного совета старшеклассников на рукаве. Ее повязывали таким образом, что у всех возникали уместные исторические ассоциации с другой, далеко не школьной формой, которую ближе ко Второй мировой войне в массовом порядке отшивал Хуго Босс.

Модники формой манкировали — невзирая на гнев учителей. Явиться на учебу в газпромовской жилеточке, если вам было больше 13 лет, значило потерять уважение одноклассников минимум до следующего первого сентября. Оно, уважение, у подростков, как вы знаете, от внешнего вида зависит куда сильнее, чем у людей в сознательном возрасте.





Из всего, что написано ранее, понятно — к школьной форме у тех молодых россиян, которых ее заставляли напяливать каждое утро, отношение как минимум скептическое. 

И тем не менее за самим словом «форма» скрывается куда больше смыслов, чем любой семиклассник мог бы себе вообразить. Уродливой она тоже быть не обязана — взгляните, к примеру, на то, что носят в Харроу, британской школе для мальчиков, где учились и сэр Уинстон Черчилль, и номинант на «Оскар» Бенедикт Камбербэтч. 

В серых брюках, синих пиджаках и шляпах с черной лентой, которые носят воспитанники Харроу каждый день, есть что-то очаровательно ретроградное. Как и в черных итонских костюмах-тройках: фрак, жилет, брюки в полоску. Японская школьная форма не отстает: плиссированные юбки в клетку, белоснежные рубашки, приталенные пиджаки со скромной вышивкой на нагрудном кармане.

Лекцию о взаимоотношениях школьной формы всех мастей и моды читать не будем — скажем только, что «форменные» мотивы из сезона в сезон воспроизводятся в половине коллекций, которые видишь на подиумах. 

Ашиш Гупта лет так пять назад выпустил на показ не таких уж примерных учениц в свитерах с эмблемами и юбках с привычными для Ashish пайетками. На свежем осенне-зимнем шоу Victoria Beckham чисто умытые и гладко причесанные модели выгуливали пиджаки из шотландки. 

Глен Лачфорд снимал школьниц для кампаний Prada еще в 1990-е. Стиль одежды, который принято считать типично лондонским, строится вокруг чисто школьных предметов одежды вроде плиссированного мини с белой рубашкой и кардиганов, и так дела обстоят еще с 60-х. 

Взгляните-ка на пару архивных съемок британского Vogue — или на сравнительно новый и ужасно обаятельный английский мьюзикл God help the girl: там героини пляшут и поют о любви в пиджачках, галстуках, гольфах и умилительных беретах. Лишний раз объяснять, какое место униформа занимает в истории моды, не нужно и даже бессмысленно. На остальные же вопросы постараемся ответить по порядку.

Вопрос первый — насущный: где и как выбирать такую форму, чтобы она не превращала ребенка в маленького, но уже побитого жизнью офисного работника. Есть итальянцы Il Gufo — по-хорошему старомодный твид, аккуратные пиджаки глубокого синего цвета и то, что называют итальянским кроем. 

У марки Dal Lago все строже — черная, классическая, по-своему торжественная одежда, даже если речь об осеннем пальто для семилетней девочки. С детскими магазинами стоит быть осторожнее — им зачастую понятия этики и эстетики неведомы. 

Но вот в «Винни» выбор на диво достойный — можно подобрать потомству и что-то в благородном британском стиле, и в американском, более расслабленном. Отличился и ЦУМ — блузы с трогательными драпированными бантами и туфли на крошечном каблуке Pretty Ballerinas для девочек, суровые твидовые бушлаты для мальчиков.





Вопрос второй — для чего эта не всегда практичная красота нам, в наших российских реалиях? Не мешает ли она свободе подросткового самовыражения? Не сковывает ли? И да и нет. 

Форма — не про моду, а, скорее, про стиль. А стиль — не столько самовыражение, сколько дисциплина: быть стильным — не значит пытаться своим видом каждый день сказать нечто новое. Это значит уметь выглядеть неизменно хорошо, пусть и вне трендов. 

Да, кроссовки конструкции «неоновый носок с подошвой», которые так нравятся вашему четырнадцатилетнему сыну, с пиджаком не наденешь — но, может, и не надо? Есть у школьной формы и другой смысл, социальный, уравнительный. Дети — давайте уж будем честны — куда более жестоки и циничны, чем взрослые. 

Насмешки по поводу того, что и на ком надето и сколько стоит чей рюкзак, раза в три злее, чем шутки про московский бомонд в Telegram-канале «Светская копоть». И заставляя всех приходить на уроки в более или менее одинаковом виде, назойливый директор школы спасает учеников от лишней травли. А она, поверьте, есть везде — даже в самой благообразной гимназии с углубленным изучением французского.