«С могилы Саши Липницкого открывается замечательный вид на Николину Гору», — как ярко бросила эту фразу наша общая подруга юности художница Юля Долгорукова. И добавила: «А Саша — это и есть Николина Гора!»
«Министр культуры советского андеграунда», — так назвал Сашу легендарный кинорежиссёр, композитор, основатель одного из первых в СССР джаз-бендов «Кипа-джаз» Анатолий Бальчев.
«Это в первую очередь очень хороший человек, а потом — всё остальное», — уверен музыкальный критик Артемий Троицкий, ближайший друг Саши.
«Уникальный, добрейший человек, голубая кровь. Помогал всем. Таких людей нет, никогда не будет. Дружили 40 лет...» — сожалеет об утрате королева рок-н-ролла Жанна Агузарова.
«Спасатель! Это его призвание. Сколько раз он спасал меня и многих своих друзей в самых сложных жизненных ситуациях», — вспоминает искусствовед, антиквар Николай Задорожный.
«Липницкий — это баба Шура!» — добавляет легендарная Света Виккерс. Художница поясняет, что он нянчил огромное количество друзей, помогал, вытирал сопли и кормил.
На похоронах своего младшего брата Володи в 1985 году Саша сказал: «Наш дед был выдающимся гомеопатом, вылечил очень много людей, но на его похороны пришло значительно меньше народа, чем сейчас на похороны моего брата, который вообще никогда нигде не работал... Потому что Володя был душой любой компании в Москве и на Николиной Горе, его все очень любили».
Проститься с Сашей собралось ещё больше народа, потому что он играл огромную роль в жизни очень многих людей. И среди всех я был, пожалуй, единственным человеком, который дружил с Сашей с самого раннего детства, с пятилетнего возраста. Саша, Саша...
С братьями Липницкими мы любили играть в войнушку на нашем огромном участке, где со Второй мировой сохранилась военная землянка с бочками из-под топлива. Потом мы шли рисовать войну…
Мы все катались на полугоночных велосипедах «Спутник», которые я регулировал и ремонтировал. Играли в пинг-понг, теннис и футбол, причём главным инициатором интересного досуга и «заводилой с мотором» был Саша.
Мы с Сашей обожали ловить рыбу в нашей Москве-реке. Однажды я на зависть Саше поймал две огромные плотвы, а он какую-то мелочь. Он не завидовал, а радовался моей удаче! Его брат Володя не любил ловить рыбу и ходил по берегу у нас за спинами, приговаривая: «На берегу сидят подонки и ловят рыбу на подёнку!»
Михаил Горбачев
Подёнка — это личинка бабочки, на которую рыба в Москве-реке клюёт отлично, игнорируя любую другую наживку.
На знаменитом никологорском дипломатическом пляже главной фишкой было переплыть на ту сторону, где высокий обрыв, и прыгать там с земляного трамплина в реку.
Я плавать на ту сторону боялся. Мне было лет восемь, Саше — десять, огромная тогда разница, и он уговорил меня плыть на ту сторону вместе с ним, чтобы быть как все.
Когда мы были уже на середине реки, мимо проплыла моторная лодка, я от неожиданности хлебнул волну, испугался и стал тонуть. Саша был рядом и подхватил меня. Мы благополучно достигли другого берега. До сих пор не верится: наш удачный маршрут «на тот берег» через 58 лет прервал другой, смертельный маршрут — вниз по течению. Это невозможно себе представить!
Моя жизнь и жизнь моей семьи теперь делится на два отрезка: с Сашей и… без Саши. И таких, как мы, сотни человек, которые остались без его дружеского мотора, без аккумулятора светлых идей, без организатора незабываемых событий, без человека, который не раздумывая приходил на помощь.
На Николиной Горе в конце 1970-х, когда нам было по 20–25 лет, часто случалось такое. Например, сидим мы компанией на даче у Сашки, ждём его. Денег ни у кого нет — на столе хоть шаром покати.
А он, как сам выражался, в это время занимался «коммерцией», то есть антикварными делами с иконами. И над этим подтрунивал наш друг Пётр Мамонов. Например, выдавал, копируя Сашу: “Я немного не понимайт литература, моё дело коммерц!”
…Уже полночь, а его всё нет. И вот долгожданный Саша появляется со «скатертью-самобранкой», которую захватил по дороге в ресторане «Сосновый бор» Горок-2 перед самым закрытием. Там и соленья, и лаваш, и цыплята табака, и несколько больших запотевших бутылок водки.
Балагур Мамонов перед началом трапезы делает серьёзное лицо, смотрит Саше в глаза с хитрым прищуром и провозглашает: «Ну что, Саша, чем бог послал?»
Все, конечно, смеются над удачной шуткой.
После Саша просит меня встретить двух знакомых девушек, которых он не успел забрать, — они должны подъехать на такси. Я выхожу на улицу — а там такие ворота с двумя круглыми фонарями на столбах и на даче в каждом окне свет и по нескольку голов. Смотрю — что за девушки? Интересно же. А таксист спрашивает меня: «Это дом отдыха?»
«Точно, — отвечаю, — как вы догадались? Именно дом отдыха!»
В конце 1970-х — начале 80-х годов Саша занимался в Горьковской области собиранием чудом уцелевших икон, куда ездил в экспедиции на своих жигулях. Я их обслуживал и настраивал — он был очень благодарен, что они ни разу не подводили.
Саша много вспоминал забавных случаев. Например, как его в очередной раз «свинтили» и он очутился в отделении небольшого посёлка. Но сразу нашёл общий язык с милиционерами, рассказав им под водочку, что иконы — это неповторимые памятники русского искусства, но они, увы, гибнут.
Милиционеры чуть слезу не пустили, признались, что недавно отобрали у такого же «искателя» много икон и готовы их отдать, но вдруг... засмущались. Оказалось, что они их уже порубили топором на две части. Конечно, Саша смекнул, что иконы можно отреставрировать, — ему забили весь багажник доверху.
По дороге в Москву пошёл снег, и он пожалел, что не поставил зимние шины. Поэтому на следующий день поехал менять резину в гараж МВД, напротив своего дома в Каретном, где были знакомые милиционеры-автомеханики. Про багажник он просто забыл. Надо же такому случиться, что в гараж зашёл начальник, когда милиционеры-слесаря случайно открыли тот злополучный багажник. Все иконы конфисковали, написали протокол, но отпустили без последствий. Спасло, что они все были порублены на две части...
Обычно в глубинке все вопросы с милицией решал ящик водки. Однажды пожилая женщина поведала Саше, что её икону выбросил сын, член КПСС, но она подобрала и спрятала образ в стогу сена. Оказалось, что это была редчайшая икона Богоматери XVI века, которая в гнилом сене почти не пострадала.
Директор Музея русской иконы, друг Саши с 1971 года, Николай Задорожный рассказывает, что этот интерес у Саши проснулся, когда он увидел у него образа на стене в квартире. Они обменивались пластинками, и Саша однажды зашёл к нему с девушкой по кличке Черепашка. Собственно, с этого момента Саша и стал коллекционером.
Он подарил и уступил несколько предметов Музею русской иконы, в том числе и XVII века, помогал в качестве консультанта.
Липницкий любил дарить иконы и храмам. Аксиньинской церкови, друзьям, музеям, фондам.
У автора, вашего покорного слуги, есть несколько икон, включая Архангела Михаила, и предметов старины, подаренных Сашей.
«В 2010 году мы с Михаилом Абрамовым, бизнесменом, коллекционером и основателем Музея русской иконы, посетили торжественное мероприятие в немецком городе Реклингхаузене, — вспоминает Николай Задорожный. — Там, в крупнейшем в Европе музее русской иконы, праздновался юбилей общества западноевропейских ценителей и собирателей предметов этого старинного искусства ICON. Михаил Абрамов выразил большую благодарность западным коллекционерам за любовь и интерес к русской иконе, благодаря которой они практически спасли русское искусство.
Иконы уничтожались, погибали, валялись в кучах голубиного помёта на колокольнях заброшенных церквей или были спрятаны в сундуках.
Со временем олифа иконы чернеет, молиться уже нельзя, а выбросить — грех. Только интерес Запада привёл к собирательству древних икон, которые переправлялись за границу лишь потому, что западные коллекционеры были готовы платить за них.
Безусловно, это было незаконно, рискованно и опасно. Но экономический рычаг работал: сотни тысяч икон были вывезены из СССР — и памятники культуры были спасены. Правда, многие поплатились за нарушение закона.
В конце 1990-х пришло время оздоровления экономической ситуации, и российские коллекционеры стали ввозить иконы с Запада обратно в Россию, собирать уникальные коллекции, открывать музеи».
Саша Липницкий внёс огромный вклад в формирование коллекции уникальных икон бизнесмена, арт-дилера Виктора Бондаренко. В последнее время он работал сотрудником научного отдела Фонда Андрея Первозванного, куда перешла эта коллекция, консультировал и занимался новыми приобретениями шедевров.
Мне не нравится, когда СМИ пишут о Саше, что это якобы бывший басист группы «Звуки Му». Потому что Саша основатель этой группы, продюсер, директор и отец родной всем её участникам, а потом уже басист.
«Звуки Му» — это квинтэссенция духа нашей компании, — говорил Липницкий. — Я как-то спросил у брата Пети, Алексея Бортничука, Лёлика, Мамонова-младшего: «Откуда у нас такие, ни на что не похожие песни?» Так он ответил: «Ну, у нас же такая компания была».
И правда — компания. В том числе и никологорцы. Лёша Шведов, которого Мамонов уморительно пародировал; Мирок, оказавший огромное влияние с его-то бесконечными стихами и любовью к бардам (Мирок — это никологорский друг Саши Дзентимир Тамаев. — Прим. автора). Он наизусть знал всего Бродского, у него на даче мы слушали песни Вертинского и Галича.
Всё это оказало влияние на Петю, который особенно любил песни своего соседа по Большому Каретному, Владимира Высоцкого. Студия, гитары, усилители — вся эта фигня как бы к делу прилагается».
Вот как Саша скромно оценил свой вклад в оснащение группы. А на самом деле он оборудовал помещение на втором этаже своей дачи, закупил всё оборудование на свои деньги. Затраты на группу «Звуки Му» обошлись минимум в 50 тысяч рублей, плюс-минус. Для сравнения: дача, которую Юрий Башмет купил в начале 1980-х на Николиной Горе, с участком почти в гектар, обошлась ему в 35 тысяч деревянных. А дата основания группы — 1983-й.
В СССР неадекватно дорого стоили автомобили и американские гитары. Причём хорошие гитары стоили как автомобиль «жигули», но «Звукам Му» именно такие гитары и были нужны.
«Мы вышли на «музыкальный ринг», будучи старше «молодняка» лет на десять, поэтому и звучать нам надо было лучше других: двадцатилетние ребята всегда имеют преимущество в рок-музыке, но тридцатипятилетние с американскими гитарами — это круто!» — говорил Саша Липницкий.
«На нашем самом первом дебютном концерте был смешной эпизод, как Мамонов принёс из своей квартиры через улицу старинный столик бабушки. На сцене этот раритет стоял перед Лёликом, который сидел в сапогах и маске «Му». Ну и столик кто-то скоммуниздил — остались братья Мамоновы без столика, — рассказывал Саша. — Вечер встречи выпускников закончился приходом наутро в школу офицеров КГБ и допросом бедных учителей, которые допустили мероприятие в формате рок-фестиваля, да ещё и при такой публике.
В зале сидели музыканты «Машины времени», «Поп-механики» и «Аквариума» в полном составе, специально приехавшие в гости, и ещё элитная публика Москвы: Петрушевская, Славкин, режиссёр Анатолий Васильев… Местные зашугались точно, а ещё важно, что круг московской богемы был очень монолитный, они все ходили на Таганку, на Васильева, на Шнитке и так далее, и все они пришли, и это было очень круто. Удивительно, почему комитетчики заранее не просекли этот концерт? Вероятно, стечение обстоятельств: был очень морозный январский день, или они ленились прослушивать телефоны. Короче, прошляпили. Мы, конечно, сильно законспирировались, но не настолько, чтобы обвести вокруг пальца КГБ».
Как говорил сам Липницкий, помимо брата, самыми удачными партнёрами у Петра Мамонова был клавишник Паша Хотин и барабанщик Лёша Павлов.
«Джон Пол Джонс, басист Led Zeppelin, подошёл ко мне в Лондоне после нашего концерта и сказал, что он восхищён игрой ритм-секции: «Барабанщик у вас просто супер», — вспоминал Саша.
Но Петя расстался с такими людьми, как Паша и Лёша, про себя промолчу, — и это была грубейшая ошибка. Когда Мамонов объявил о роспуске группы, первый возглас Саши был таким: «А как же ребята? С ними нельзя так сурово поступать!»
«Известнейший продюсер Брайан Ино, положивший на нас глаз, был очень разочарован таким плачевным концом, потому что у нас могла быть вполне успешная карьера на Западе, — говорил Липницкий. — Ино дал определение нашей группе: «маниакальный минимализм». А Петю называл «архетипом глубокого Средневековья».
Итогом нашего знакомства с ним стал двухлетний контракт, по условиям которого мы должны были сначала записать альбом для западного релиза и потом совершить тур по Великобритании и США. Кстати, я предлагал остаться в Америке и там играть, и это был бы правильный поступок: нас очень хорошо принимали, пластинка повсюду продавалась — и её надо было поддерживать концертами. Надо было рискнуть, и я готов был рискнуть! Но братья решили: поехали домой! Неслучайно потом они вернулись в свою деревню, вот она — российская кондовость и ментальность.
В Америке мы объездили почти всё Восточное побережье. После того как мы выступили в нью-йоркском Линкольн-центре с инди-рокерами The Residents, их вокалист Рэнди Фокс сказал: «Я не мог и предположить, что какая-то группа из России окажется куда более дикой, чем все те группы, что у нас есть».
После распада «Звуков Му» увлечение музыкой Саша не бросил, занявшись продюсированием молодых коллективов, например успешной группы «Атас!»
Позже Саша организовал группу «ОтЗвуки Му», в которой, естественно, приняли участие и музыканты «золотого состава» «Звуков Му» — Лёша Павлов и Паша Хотин. И опять Саша стал им как отец родной. Он с неиссякаемой энергией взялся за организацию репетиций, концертов, заграничных турне, организовал много концертов на Николиной Горе. Конечно, он не терял надежды, что однажды группа снова начнёт называться на букву З...
Огромен вклад Саши в освещение истории русской рок-музыки. Обязательно посмотрите многочисленные выпуски его авторской передачи «Еловая субмарина», которая выходила на телеканале «Ностальгия». Интереснейшие рассказы о группах «Аквариум», «Кино» и так далее. Последняя работа — фильм из трёх серий о группе «Машина времени». Саша успел сделать только две…
А как Саша умел и любил заразительно хохотать... Мы-то думали, что Саша всех нас переживёт, достойно похоронит, скажет хорошие, правильные слова на наших поминках... Вышло по-другому. Вышло ужасно... Несчастный случай.
Покойся с миром, наш дорогой друг!
Михаил Горбачёв.
Использованы отрывки из книги автора «Стена упала!»
