Как быстро бежит время! Кажется, это было вчера – а уже целых 10 лет прошло с тех пор, как я, тогда шеф-редактор русского Vogue, был командирован в олимпийский Сочи. Со мной прилетели – с разных концов света – топ-модель Анна Селезнёва, классик глянцевой фотографии швейцарец Ханс Фойрер, дюжина чемоданов с расшитыми блёстками комбинезонами, летящими серебристыми платьями, рюкзаками и кепками из металлизированной кожи. Фотограф с ассистентами снимали обложку и модную историю февральского номера, а я смотрел на олимпийский Сочи своими глазами и набирался впечатлений для большого репортажа.



Прямо из нового аэропорта мы поехали выбирать натуру в Красную Поляну, где открывался горный олимпийский кластер – горнолыжный и биатлонный стадионы, бобслейная трасса, трамплин в посёлке Эстосадок. «Отныне все будут ездить туда по скоростному шоссе над руслом капризной речки Мзымты за полчаса, а не по старой советской дороге, ползущей по склонам, виляя то вправо, то влево», – рассказывали нам гиды. Говорили и о том, каким безвкусным хаосом застроился Большой Сочи, растянувшийся вдоль моря на полсотни километров, за девяностые и нулевые, из-за чего к Играм всех жителей обязали хотя бы покрасить крыши в одинаковый черепичный цвет.



На этом фоне Олимпийский парк в Имеретинской долине у моря – десяток блестящих сталью и стеклом циклопических цилиндров-стадионов – выглядел как космический десант пришельцев из будущего, высадившийся среди лилипутского хаоса (как мне рассказали, там и было смрадное болото и стоящие на нём фавелы). Поэтому в репортаже для Vogue я писал: «Олимпиаду стоило устроить хотя бы для того, чтобы мир узнал о таком чуде природы, как Сочи, где совсем рядом с влажными приморскими субтропиками а-ля Портофино стоят заснеженные горы с реликтовой растительностью на склонах. Но главное – для того, чтобы здесь были наконец построены сотни километров горных тоннелей, железнодорожных мостов, променадов, горнолыжных трасс, подъёмников, тысячи водружённых на скалы опор электропередачи, аэропорт и новый мол, куда теперь могут пришвартовываться красавцы-лайнеры».



Всей этой инфраструктуры город ждал сотню лет (здесь не было даже широкого приморского шоссе). И теперь архитектурное лицо Сочи определяет простая и чёткая геометрия новых мостов, эстакад, вокзалов – красота, продиктованная сопротивлением металла и бетона, то есть, по сути, самой природой. Символично, что главный стадион Олимпиады назвали «Фишт» – в честь одной из горных вершин Главного Кавказского хребта. Символичным было и то, что люди из «Олимпстроя», которые всё это создали, оказались молодыми и весёлыми ребятами, с загаром и спокойствием, какие бывают у тех, кто от зари до зари трудится на воздухе. Пока в столицах болтуны паясничали насчёт Олимпиады, эти парни и девушки без лишних слов фактически построили новый современный город.



«Перед нами стальная громада главного факела Сочи-2014. Рядом высажены тысячи пальм и разбиты пруды – здесь теперь будут отдыхать птицы, летящие на юг. Всюду реют флаги России. Сквозь гигантские пропилеи в стадионе «Фишт», где монтируют декорации для церемонии открытия, видно, как переливается солнечными бликами Чёрное море. До зимней Олимпиады в Сочи остаются считаные дни». Так заканчивался мой репортаж для Vogue из Сочи в феврале 2014-го.



Как мы теперь знаем, считаные дни оставались не только до зимней Олимпиады – но и до новой эпохи в истории России. Воссоединение с Крымом, восстание русского Донбасса, первые санкции, начало возрождения сельского хозяйства и других отраслей экономики, отрезвление общества и культуры от упоения Западом и, наконец, СВО – вот что случилось за эти годы. И многое ещё случится, но тренд в целом ясен: то, что мы сделали тогда в Сочи, нам предстоит сделать со всей страной. 
Как ясно было и то, что выигранной сочинской Олимпиады нам не простят: будут устраивать скандалы, отменять медали, снимать спортсменов с дальнейших Игр и так далее. Кстати, по этому поводу у меня есть тоже своё соображение.



Всем известно, что нынешние Олимпиады – детище барона де Кубертена, французского педагога, который придумал их в самом конце XIX века. Под лозунгом возрождения античной традиции он провозгласил идею любительского спорта (участники Олимпиад не должны заниматься спортом за деньги) и принцип «главное – не победа, а участие». И хотя первое правило к концу XX века было отменено, да и второе де-факто давно обратилось в свою противоположность, в верности идеалам, заложенным Кубертеном, до сих пор клянётся олимпийское движение. Лицемерят, конечно, но, по сути, лицемерил и сам Кубертен.



Современные Олимпиады взяли у античных игр лишь упрощённую и декоративную сторону – соревнования и театрализованные церемонии вроде рождения огня и награждения лавровыми венками. А ведь в эпоху Античности Олимпиады имели совсем иное содержание, понимались отнюдь не как спортивные старты. Это были прежде всего религиозные мистерии. На панэллинских играх, которые проводились не только возле храма Зевса в Олимпии (Олимпийские игры), но и у святилища Аполлона в Дельфах (Пифийские игры), у храма Посейдона в Коринфе  (Истмийские игры) и у храма Зевса в священной Немейской роще, где Геракл победил льва (Немейские игры), собирались, помимо атлетов, жрецы и музыканты, философы и риторы, поэты и скульпторы. Все они совершали подношения богам, соревновались, вступали в творческие дискуссии, демонстрировали новые произведения, получали божественные откровения, заряжаясь вдохновением для новых свершений.



Атлетика, конечно, играла важную роль – но соревнования устраивались не ради рекордов как таковых. Тот, кто побеждал, рассматривался как герой, проявивший самим фактом победы участие богов в своей судьбе, носитель «агонального начала» (от слова «агон» – борьба, состязание), экспансивной, нарочито мужской силы. Именно поэтому спортивные состязания Олимпийских или Пифийских игр поначалу представляли собой соревнования в панкратии и скачках на колесницах, к которым лишь потом, во времена высокой классики, добавились бег, прыжки, метание диска и копья. Более того, считалось, что олимпийские боги и герои и сами принимали прямое участие в состязаниях. И вопреки рассказам де Кубертена, ценилось в тех играх не участие, а только победа.



Новое время в истории России, начавшееся с открытием Олимпийских игр в Сочи, – это и есть эпоха «агона», пробуждения внутреннего мужества, готовности к геройству, состязанию, доблести и славе. Время настоящего олимпизма и реальных побед.

Кстати, помните ли вы, какой музыкой открывались Сочи-2014? Георгий Свиридов – «Время, вперёд!» Совпадение? Не думаю…

Интересные факты

В Москве в 1980 году проходили двадцать вторые (XXII) летние Олимпийские игры, а в 2014 году в Сочи – двадцать вторые (XXII) зимние Олимпийские игры.

Сочи-2014 принял рекордное число стран – 88. Шесть из них – Мальта, Парагвай, Восточный Тимор, Того, Тонга и Зимбабве – участвовали зимней Олимпиаде впервые.

На Олимпийских играх присутствовали 44 главы государств – больше, чем на двух предыдущих зимних Играх вместе взятых.

В программу сочинских Игр были включены 5 новых соревнований: командные соревнования по фигурному катанию, женские прыжки на лыжах с трамплина, эстафета в санном спорте, смешанная эстафета в биатлоне, мужские и женские хаф-пайп во фристайле.



Было продано более 1,1 миллиона билетов. Разыграно 98 комплектов наград.

Победу сборной России в Олимпиаде обеспечили 13 золотых медалей.

Игры в Сочи стали первой в мире зимней Олимпиадой в субтропиках  и получили  слоган «Жаркие. Зимние. Твои».

У Сочи-2014 было три талисмана - Мишка, Зайка и Леопард. Их выбрали по итогам общероссийского голосования.