Миллионы детей были воспитаны родителями, которым так и не поставили правильный диагноз (а значит, не назначили лечения).
НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ И ДРУГИЕ РИСКИ
Раньше БАР называли маниакально-депрессивным психозом. Болезнь характеризуется сменой маниакальных (супер-энергичных) и депрессивных периодов.
В последнее время эта, некогда стигматизированная, тема широко обсуждается и, соответственно, легко гуглится (но по-прежнему плохо диагностируется).
Нас же интересует, что будет со здоровыми детьми, если их воспитывают биполярные родители.
Впервые исследование на эту тему было проведено в Питтсбургском университете 10 лет назад – в 2009 году.
Генетически вероятность унаследовать БАР от одного из родителей была в ходе исследования оценена в 10,5%. Если оба родителя больны, риски для ребёнка повышаются почти до 30%.
Однако другие отклонения в поведении и психическом развитии отмечались гораздо чаще:
• тревожные расстройства отмечены у 51% подростков, воспитанных биполярным родителем;
• девиантное поведение – у 53%;
• СДВГ (синдром гиперактивности и дефицита внимания) – у 39%;
• химическая зависимость (от алкоголя, наркотиков или табака) к 12 годам отмечалась у 32% детей, воспитывающихся БАР-родителями (в контрольной группе эта цифра не превысила 3%).
С тех пор на Западе эта тема изучается и обсуждается постоянно. В России о ней активно заговорили буквально в последние пару лет.
ТОКСИЧНЫЕ РОДИТЕЛИ
Биполярное расстройство бывает двух типов. При первом (БАР I), классическом, варианте эпизоды мании и депрессии проявляются с более или менее одинаковой частотой и одинаково чётко выражены.
Мания – период повышенного настроения или раздражительности и постоянно нарастающей активности, депрессия – период угнетённого состояния.
При втором типе (БАР II) эпизоды мании случаются реже, чем эпизоды депрессии, или они менее выражены (гипомания).
«Основная проблема родителей, страдающих БАР I, – это непредсказуемость их реакций, – говорит Евгения Богданова, психолог, руководитель проекта «Токсичные родители».
Никогда не угадаешь, в какой фазе человек и когда она закончится. За один и тот же поступок ребёнка могут похвалить, или избить, или отправить в игнор.
А ребёнок не знает, что родитель болен – соответственно, у него просто не формируются представления о норме. Нет чёткого понимания, какие поступки «хорошие», а какие «плохие» – вот вам и девиантное поведение.
В то же время ребёнок привыкает буквально по звукам шагов в коридоре определять настроение родителя. Этот вечный страх в конце концов переходит в тревожное расстройство.
При БАР II акценты могут быть расставлены иначе. Ребёнок себя считает ответственным за всё происходящее, постоянно ищет, в чём провинился, чем довёл маму (или папу) до депрессии.
«Он привыкает врать, потому что просто не знает, что можно, а чего нельзя говорить родителю, чтобы его не ранить.
Эти дети растут в постоянном и неизбывном чувстве вины, от которого не всегда могут избавиться, даже став взрослыми и уехав от родителей», – объясняет Богданова.
Естественно, с таким бэкграундом сыновья и дочери биполярных родителей оказываются неспособны выстроить свою личную жизнь.
С одной стороны, из-за непонимания собственных границ и из-за привычки во всём винить себя они часто ввязываются в отношения с абьюзерами.
С другой – адресная вина перед родителями может быть настолько сильна, что сепарация становится невозможной.
Родители «усыновляются к собственным детям», и взять на себя заботу о ком-то ещё (даже о себе самом) выросшему ребёнку просто не по силам.
Вся его жизнь – это жертвенное служение много страдавшей маме (или папе).
Проблемы усугубляются тем, что люди с биполярным расстройством часто страдают алкогольной или наркотической зависимостью.
Не понимая, что надо обратиться к психиатру или считая это неприличным, люди с БАР «глушат тоску» с помощью алкоголя, и все последствия этой зависимости также ложатся на их близких.
Юлия Верклова