Алексей Митрофанов проинспектировал ёлочное убранство.

Время от времени мы делаем суровую ревизию кладовкам, антресолям и другим потаённым местам. Каждая вещь подвергается тщательному осмыслению. Нужна? Или, может, уже не нужна? Хочется выбросить побольше, а иначе смысла не было всё это затевать, пыль поднимать. И только одна-две коробки не подвергаются никакому сомнению. Только они следуют «зелёным коридором», их даже никто не открывает. Там лежат старые ёлочные игрушки.

В основном они, конечно же, советские, из брежневских времён. Разноцветные блестящие шары, маленькие самолётики, белочки, зайчики, медвежата и собачки, ракеты и космические спутники, сами космонавты в скафандрах и опять шары, шары, шары. Очень много шаров.

Но кому-то повезло особенно, и в ящике, бережно переложенные ватой, лежат дореволюционные игрушки. Из твоего собственного детства, а также из детства твоей мамы и твоего дедушки, а до него и прадедушки. Маленького такого прадедушки, вихрастого и шаловливого гимназиста. Главное отличие дореволюционной ёлочной игрушки – обилие крыльев. Ёлку наряжали и на Новый год, и в Рождество, а иногда и так, и эдак. Соответственно, на ней висело множество ангелов, архангелов, херувимов, серафимов, да и просто милых голубков. Аэропланы, впрочем, тоже попадались, авиация как раз входила в моду. Необычен был и материал, из которого делали ёлочные украшения. Блестящих игрушек почти что не делали – в основном игрушки были тёплыми на вид. Из папье-маше, из дерева, из бархата, даже из ваты. Вместо пластмассы и стекла – фарфор. Древние богатыри и бояре, представители разных российских народностей, циркачи и актрисы, собачки и курочки, музыкальные инструменты, мельницы, Деды Морозы всех мастей. Разумеется, на ёлки вешали также конфеты, фрукты и орехи. Всё это нарядное, обёрнутое золотой бумагой: не захочешь – съешь.

Ежегодно газеты писали в конце декабря: «Игрушечные магазины в настоящее время завалены игрушками. Чего здесь только нет!». Но не меньшую радость доставляли кривенькие ёлочные игрушки, изготовленные из спичек и спичечных коробков. Их покупали за большие деньги на благотворительных базарах, а сделаны они были маленькими сиротами, проживающими в многочисленных приютах и «убежищах». Конечно, средства от продажи шли на содержание этих богоугодных учреждений. А каков был соблазн убежать с ёлочными игрушками, не расплатившись, как бы раздвинув тем самым границы рождественской сказки! «Московский листок» писал в 1905 году: «24 декабря в магазине «Мюр и Мерилиз» на Кузнецком Мосту какая-то прилично одетая дама, покупая украшения для ёлки, лучшие из них прятала к себе в ридикюль и, ничего не купив, намеревалась с похищенными вещами скрыться, но «покупательницу» задержали и отправили в участок». Что ж, она хотя бы попыталась.

А в конце 1912 года произошло и вовсе чудо из чудес. В ночь перед Рождеством у одного из чиновников Одесского сыскного отделения была похищена полностью наряженная ёлка, вместе с шарами и горящими свечами. Несмотря на свежевыпавший снег, оставленные в нём следы и пущенную по этим следам розыскную собаку породы шпиц, злоумышленников задержать не удалось. Интересно, что именно в эти, самые любимые игрушки никто и никогда не играет – разве что котик подойдёт, лапой потрогает.

Впрочем, москвичи на выдумки хитры. «Московская газета» сообщала в 1912 году: «Гремело «ура», летали в потолок пробки, у «Мартьяныча» срывали украшения с ёлки и... и украшали ими дам». Так встречало Новый год солидное московское купечество. Современные предприниматели могут повторить опыт своих предшественников.

Старая добрая ёлочная иллюминация. Ёлка без огней – как баранки без мака, не о чем говорить. Разноцветные фонарики подмаргивают, интригуют. То включится одна гирлянда, то другая. В последнем безмятежном – 1913 году они уже существовали, но считались новшеством. Притом новшеством не самым удачным. «Московская газета» сообщала: «В этом году в окнах электротехнических магазинов выставлено громадное количество всевозможных наборов «электрических огней» для освещения ёлок. Конечно, электрические разноцветные лампочки и эффектнее, и безопаснее горящих парафиновых и восковых свечей, но мерцание последних и смолистый запах хвои так тесно связаны с воспоминаниями милого дет-ства».

Воспоминания милого детства – вот что, по большому счёту, главное в новогодних торжествах. Именно поэтому уместны старые игрушки, старые гирлянды – даже старый спутанный и облысевший «дождь» из простенькой фольги дороже нам, чем свежекупленный, цветастый, сделанный китайцами. Старые игрушки постепенно выходят из строя – теряются, бьются, лохматятся. К ним докупаются новые, вешаются вместе с ними на ёлку, а потом перемещаются в заветную коробку – уже на правах полноценной семейной реликвии. Поэтому в старых московских семьях, в которых чтут традиции и помнят своих предков, никогда не бывает «дизайнерских» ёлок, где все игрушки выполнены в одном стиле. Нет, на ёлке будет бешеная какофония из мод, эпох и семейных легенд.

Словом, понятно, почему «Московская газета» призывала ради старых добрых свечек пренебречь элементарнейшими правилами пожарной безопасности. Словно предвидела «мировой пожар», который всё равно раздуют всего-навсего через четыре года...

Впрочем, не будем о грустном. Уж лучше о ёлке. Рубить лесные ёлки строго-настрого запрещено, и этот факт даже не обсуждается. Это преступно, аморально, несолидно и совсем не буржуазно. Ещё в начале прошлого столетия гласный Московской думы Н. А. Шамин ежегодно предлагал ввести запрет на новогоднюю торговлю ёлками. Но не получал поддержки у коллег: коллеги-депутаты были по большей части отцами, а в прошлом так все поголовно детьми. Они за запах хвои в своём доме жизнь готовы были положить, не то что лес проредить. Дореволюционная «Столичная молва» писала: «В воздухе пахнет рождественской ёлкой... Скрипят во все стороны, по всем московским улицам деревенские розвальни со свежесрубленными деревьями, и стелется им вслед лесной смолистый запах. На больших московских площадях выросли целые леса еловые. Ветви у ёлок перепутаны, деревья сдвинуты ствол к стволу, и через эту чащу нельзя было бы пробраться, если бы предусмотрительные мужички не оставили среди ёлок тихих лесных дорожек. Впрочем, дорожки эта хранят тишину только до тех пор, пока не явился покупатель. Со всех сторон на него набрасываются «ёлочные барышники»... — Вам деревцос, барин? Пожалуйте: свежие имеются! — Не берите у него, ваше здоровьице. У него ёлки кривые, и потому... — А вот — ко мне, ко мне, ко мне...». Разумеется, все эти ёлки были срублены в ближних лесах, а то и в парках.

Но сейчас другие времена, капля смолы приравнена к слезе ребёнка, и за нарушение конституционных прав деревьев можно поплатиться кошельком и репутацией. Проще ёлку посадить на собственном дачном участке. На ней можно и свечи зажечь без особого риска, и хороводы в валенках вокруг водить. А когда ёлка вырастет большая, можно будет даже на неё вскарабкаться, и под бой курантов Спасской башни трижды прокричать: «ку-ку». Или «кукареку». Но без «тёплой» ёлки, той, что в доме, всё равно не обойтись.

Можно, конечно, поставить искусственную, но уж лучше купить натуральную, специально для этого выращенную в особом питомнике – чтобы ни один хвойный бор не пострадал. И на неё уже навешивать шары, фонарики, крылатого архангела с трубой и мандарины на резинках.

Сразу же возникает вопрос: а на что её, эту красавицу, ставить? Дореволюционные газеты сообщали: «Для небольших ёлок очень интересны заводные подставки с музыкой. Украшенная ёлка вертится механизмом подставки под мелодичную музыку. Традиционный деревянный крест для укрепления ёлок пора выкинуть. Для больших ёлок очень удобны подставки, отлитые из чугуна. Подставки тяжёлые и нечего опасаться, что ёлка упадет». Сегодня есть и пластик, и металл, и дерево, и даже дерево с металлом – в виде санок, например. И всё вполне надёжное, за исключением совсем уж легкомысленных дешёвеньких «тарелочек». Старый аэроплан в безопасности. И шарам ничего не грозит, разве кот чересчур заиграется.