Сейчас повсюду – в ресторанах, фитнес-клубах, пивных, в бане – разговоры только об одном – кто и где открыл лыжно-саночный сезон. Звучат родные славянские топонимы. Куршевель?! Нет. 

Забудьте – для сэлфи в нелепых крашеных шубах содержанок беглых донецких толстосумов. У передовых умов нынче другие места силы – лазутинская лыжня в Одинцово, самый большой в Европе каток на ВДНХ, склоны в Крылатском и Сорочанах.





Недавно в гламурной парикмахерской (где работает мастер, у которой стригусь уже двадцать лет!) я стал свидетелем женских разговоров, по которым мог бы легко написать самую точную социальную историю постсоветской России. 

О чем, вы думаете, болтали мастерицы и клиентки? О Париже? Монте-Карло? Отнюдь: о преимуществах конькового хода перед классическим!





Что беговые лыжи – исключительно полезный вид спорта, а также приятнейшее времяпрепровождение, мы знали всегда. Аэробные нагрузки, свежий воздух: все это наше, родное, со школьных лет. 

Никогда не забуду поездки с родителями на лыжню в Сходню каждое воскресенье: пустая Ленинградка, лыжный стадион, прокатанные «Буранами» трассы в лесу, утыканные флажками – пять, десять, пятнадцать километров, горки, маленький водопад, а после обед в столовой только открывшегося, всего из себя инвалютного и пустынного Шереметьева-2. 





Помню также, как на Рублевку в раздоровский лес с Белорусского, с Тестовской, с Беговой каждые выходные отправлялись электрички, переполненные веселым людом с лыжами наперевес.

Потом наступила эпоха перемен. Пришел капитализм, у всех поехала крыша, и стало уж точно не до лыж – в лучшем случае до Шереметьева.

Двадцать с лишним лет мы жили по принципу: здесь зарабатываем и выживаем, за границей тратим и живем.





Выбирая нерусский снег, отчего-то нам казалось, что за тридевять земель он и чище, и белее. Санкт-Мориц, Гармиш Партенкирхен, Три долины, Кортина-д'Ампеццо, даже Аспен и новозеландский Квинстаун – все испытал русский лыжник, во все проник. 

Причем я лично знаю множество пар, уезжавших на солидные зимние курорты кататься не на горных – именно на беговых лыжах. Трассы, рестораны, отсутствие визуального уродства и хамства – что ж, люди имели на это право, за свои-то деньги. 





Как писал французский философ Пьер Бурдье, в условиях капитализма туризм – важнейший элемент культурной легитимации финансового статуса, причем в первую очередь – в ваших собственных глазах. И мы кричали всему миру: лыжню, лыжню!

Но вот эпоха первоначального накопления позади, и Альпами нынче никого не удивишь: тут-то мы и вспомнили, что зимой, вообще-то, в России тоже бывает снег, и, чтобы встать на лыжи или прокатиться на санках, совсем не обязательно лететь за тридевять земель. 





И раздевалки, и тренер, и бар – все это есть и в Одинцовском парке культуры, спорта и отдыха имени Ларисы Лазутиной. Наверняка таких трасс будет становиться все больше.

Мне, впрочем, нравится просто выйти за калитку собственного дома, надеть лыжи и проехать километров пять по доморощенной лыжне, а то и по целине, в лес. При этом, ехать никуда не надо, покатался по лесу, подышал, сделал селфи – красота, и только. 





Вкатился на лыжах к себе на участок – а в доме горит камин, накрыт стол. Куда лететь, зачем? Только жить начали припеваючи.

Я тут, недавно, поймал себя на мысли – впервые за много лет у меня не куплено ни одного билета в Европу на наступивший год. 





А зачем? По субботам у меня баня, по воскресеньям тренировка, тоже в лесу, весной посадка саженцев, летом велопрогулки по Суздалю и походы по горному Крыму, осенью – Петербург. А зимой: каток, лыжня, очистка снега лопатой – тоже, кстати, неплохая кардиотренировка.

Как пели в годы перестройки, «Мама, зачем нужны нам эти Штаты, / Мама, здесь тоже можно жить богато». Мы-то думали – шутка, а оказалась явь. Встречаемся в воскресенье на лыжне!