Параллельно государевому тракту, а ныне правительственной спецтрассе, идёт одноколейная железная дорога. 

Идет прямо через глухой ромашковско-рублёвский лес, так что ветки едва не задевают за вагоны. Поезда по ней курсируют вот уже сто лет – от Белорусского вокзала до Усово и обратно.



До постройки Усовской ветки добраться до Барвихинского края по рельсам можно было через станцию «Одинцово» Белорусской железной дороги (бывшей Смоленской, Александровской, Брестской), движение по которой открылось ещё в 1871 году. 

А от Одинцово до Барвихи – уже на лошадях. Таким образом сюда добирался царь Николай II с семейством, когда наезжал в гости к своему дяде Сергею Александровичу Романову в Ильинское. 

Специально для него в 1896 году в Одинцове построили императорский железнодорожный павильон. Деревянное здание, стилизованное под боярский терем, спроектировал модный тогда архитектор Шехтель.

Непосредственно же Усовскую ветку начали прокладывать в годы Первой мировой войны. Первоначально её использовали для подвоза дров в Москву из ромашковского, рублёвского и шульгинского леса. 

Направление и станции определялись нуждами лесозаготовителей – рельсы вели непосредственно к участкам рубки.

После Кунцева старая Усовская ветка шла через популярный у москвичей дачный посёлок Немчиново (совр. Немчиновка). В Ромашкове железная дорога разветвлялась. 

Одна линия уходила к Рублёвской водопроводной станции в Рублёво (Рублёвская), другая – на Усово (Усовская). До начала 1950-х годов Рублёвская ветка тоже была пассажирской. 

Теперь по ней ходят только грузовые составы, и то крайне редко. Зато каждый день по рельсам мчат машины, едущие по Рублёвке, – перескакивают, практически не притормаживая.



О путешествии по Рублёвской ветке вспоминала княгиня Е.А.Мещерская, обитавшая в 1919-1920 годах с матерью в Рублёве: «Иногда меня по школьным делам посылали в Москву. Выходить надо было к семи часам утра, зимой ещё в полную темноту, в открытое снежное поле, где свистал ветер. 

Там, на узких рельсах, похожих на самодельную дорогу, подавал рублёвский парень, так называемый Володя-машинист, свой поезд, который состоял из смешного допотопного паровоза с высокой трубой и двух товарных вагонов. 

Они были настолько ветхими, что через их щели всю дорогу можно было наблюдать окружающую природу. 

Придя на это поле в своём холодном драповом пальто, так как шубы у меня не было, и погружаясь в снеговые сугробы в одних коротких кожаных ботинках, так как калош у меня тоже не было, я, вся закоченев, вскарабкивалась под крышу этого разваленного вагона, а Володя-машинист, маленький, коренастый, короткорукий парень, блестя белками глаз на измазанном сажей лице, весело покрикивал на карабкавшихся: «А ну, садись веселей! А ну, веселей!».

В начале 1920-х открылось пригородное пассажирское сообщение и по Усовской ветке. Железнодорожный путь между Кунцевом и Ромашковом выпрямили, а полотно, которое шло через Немчиновку, ликвидировали. 

Протяжённость пути от Белорусского вокзала до Усово составила 29 км. В середине 30-х появилась станция «Рабочий посёлок». 

И с тех самых пор на Усовской ветке неизменно 7 станций: «Кунцево», «Рабочий посёлок», «Ромашково», «Раздоры», «Барвиха», «Ильинское» и «Усово».



В те времена прямой поезд от Москвы в Усово не ходил. Нужно было ехать любой пригородной электричкой до Кунцева и там делать пересадку на паровоз. 

Тогда в Кунцеве был большой вокзал с залами ожидания для пассажиров первого и второго класса, буфетами, камерой хранения, багажным отделением и квартирой для начальника станции.

Паровики в Усово ходили по утрам и вечерам, доставляя людей на работу и с работы. На некоторых станциях Усовской ветки тогда ещё не было платформ. И потому попасть в вагон было непросто. 

Схема посадки была такая: вначале нужно было ухватиться за поручни и стать на колени на нижнюю ступеньку, а затем, рывком поднявшись на ноги, забраться в вагон. Особенно трудно приходилось полным женщинам. Без посторонней помощи сесть на поезд они просто не могли. 

Их обычно подсаживали сильные мужчины. И при этом вторым приходилось не особенно стесняться, а первым – обижаться.



Движение поездов сильно затрудняли крутые подъёмы между Ромашковом и Раздорами и между Раздорами и Барвихой. В дождливые дни переполненные составы не могли их преодолеть. 

Приходилось расцеплять вагоны и поднимать их на горку частями. Для этого на станциях «Барвиха» и «Ромашково» имелись двухколейные разъезды. По воспоминаниям старожилов, вагоны освещались еле мерцающей свечкой и были довольно грязны. 

От натуги на подъёмах паровоз так дымил, что, сев в вагон в белой рубашке, можно было приехать к месту назначения в серой, с грязным от сажи воротником.



Продолжение следует…

Материал подготовлен по книге «Легендарная Барвиха» А.Рудомино. Редакция выражает признательность ИД «ТОНЧУ» за помощь в подготовке публикации.