Рекомендация «почитать на даче» обычно воспринимается как призыв отключить мозг. А между тем настоящая дачная жизнь располагает совсем к другому – к тому, чего читатель лишён в городской спешке. 

Интеллектуальное удовольствие, глубокая эмоциональная вовлечённость, возможность, как в детстве, нырнуть в чтение с головой... Книг, которые позволяют всё это сделать, в последнее время издано более чем достаточно.



На полку «Библиотеки приключений»
Алексей Заревин. «Золото под ногами» (М.: ИД «Городец-Флюид». 2020)

Прочитав первые же страницы этой книги, вспоминаешь беспримесное счастье, с которым в детстве открывал тома «Библиотеки приключений». 

Середина XIX века в Америке, золотая лихорадка, присоединение Калифорнии к Северо-Американским Соединённым Штатам, политические интриги, стрельба в салунах, шерифы, индейцы, томагавки – всё это фейерверком сверкает на каждой странице. 

Но книга Алексея Заревина – это не холодная стилизация под приключенческий канон. Очевидно, что она написана умным современным автором. Ну а в чём её главная особенность, понятно из названия авторской серии, которую она открывает, – «Исторический детектив: русские в Америке».



Лёгкие Европы
Александр Архангельский. «Русофил. История жизни Жоржа Нива, рассказанная им самим» (М.: АСТ. Редакция Елены Шубиной. 2020)

Героем нового фильма и книги из документального цикла А. Архангельского «Счастливая жизнь» стал Жорж Нива, великий французский славист, друг и переводчик больших русских писателей. 

Его называют прототипом героя фильма «Француз», недавно снятого Андреем Смирновым. Но реальная история отношений Нива с Россией и сама по себе полна ярких событий. 

В ней – его знакомство в 50-е годы с Борисом Пастернаком, дружба с Ольгой Ивинской, любовь к её дочери Ирине. После решения влюблённых пожениться невесту арестовали, жених был отравлен и выдворен из СССР. 

Об этих и других, не менее ярких событиях своей жизни Жорж Нива рассказывает Александру Архангельскому, вписывая их в своё понимание места России в европейском контексте: «Мы стали, по удачному выражению Иоанна-Павла II, которое он позаимствовал у поэта Вячеслава Иванова, двумя лёгкими Европы. 

Европа — это не географическое понятие, а система внутреннего интеллектуального, религиозного диалога. И такая диалогическая система существует только в Европе. Это наша система. И её неотменимой частью были лучшие авторы из России».



Небо в солёных рыжиках
Михаил Бару. «Мещанское гнездо» (М: «Захаров». 2020)

Каждому человеку бывает в жизни так хорошо, что не хочется ничего, кроме разговора на летней веранде – ленивого, стремящегося к бесконечности. 

И на черенках серебряных чайных ложек чтобы был выгравирован вензель и можно было бы говорить, что ложечки эти по случаю купил в комиссионном магазине папа, столбовой бухгалтер... 

Все эти и неисчислимое множество подобных же деталей повседневности описал Михаил Бару в десятках миниатюр, справедливо заметив: «Когда в далёком будущем всё станет хорошо, свобода нас встретит радостно у входа, президента станут выбирать честным голосованием не больше, чем на неделю, а очень хорошего на две, когда мы станем жить со всеми в мире, дружбе, испанской ветчине и голландском сыре, когда счастье станут раздавать всем в одни руки сколько хочешь и никто не уйдёт обиженным, а придётся всех разгонять... 

Вот тогда и настанет мой черёд, когда все устанут от свободы и от счастливой любви. Все захотят прочитать про грибной суп, про вишнёвую настойку, про рассаду и борщ. А мне и писать ничего не надо будет. 

У меня уже всё написано. Получается, что я – писатель далёкого будущего, опередивший своё время. Живу тут среди вас и ничем себя не выдаю, кроме того, что пишу о будущем, о небе в солёных рыжиках».



Дебютное преимущество
Наталья Соловьёва. «На берегу Тьмы» (М.: АСТ. 2020)

Чтобы понять, каким должен быть классический, настоящий, имеющий смысл и перспективу литературный дебют, стоит прочитать этот роман. 

Наталья Соловьёва объясняет в предисловии, как он появился: «Каменная усадьба на холме, старинный парк с аллеями и река с интригующим названием Тьма. Впервые я приехала в Берново в 2003 году, сразу после учёбы во Франции. 

Лёгкая запущенность и безыскусность русской усадьбы сразу отозвались во мне. Особенно меня впечатлил дом. События, которые произошли в Бернове и в этом доме в первой половине ХХ века, захватили моё воображение. 

Но, несмотря на то, что и помещик Вульф, и управляющий Сандальнев, и безграмотная крестьянка Бочкова существовали на самом деле, личная история Катерины — не более, чем смешение многих семейных притч, услышанных мной во время написания книги и задолго до этого».

Всё, о чем сказано в предисловии, действительно предстаёт на страницах книги. Однако прелесть её состоит даже не в том, что Наталья Соловьёва собрала множество исторических, этнографических и лингвистических примет жизни в тверской деревне первой половины ХХ века, но в том, как тонко и умело она вплела всё это в увлекательный беллетристический текст.



Мечта оседлости
Татьяна Хохрина. «Дом общей свободы» (М.: Арт Волхонка. 2020)

Герои рассказов Татьяны Хохриной «понаехали» в Малаховку после войны. Здешнее население «любит и умеет лечиться, носится со своими детьми и старухами как с писаной торбой, всё время вслушивается во внутренние процессы и ждёт от них такого же подвоха, как и от внешних». 

Население это в основном еврейское, так как Малаховка советских лет по праву считалась «мечтой оседлости», напоминая мир местечек Шолом-Алейхема. Жителям этого пронзительного и трогательного мира пришлось, как одной из героинь, юной Сонечке, пройти через унижение послевоенной «борьбы с космополитами». 

Начальник на работе сообщил Сонечке, что она «должна от себя отодвинуть» хорошего русского парня, фронтовика, чтобы жизнь ему не портить, потому что её вместе со всеми евреями всё равно не сегодня-завтра вышлют на Север. 

Реакция парня последовала в тот же день – гомерический хохот со словами: «Повезло тебе, Софка, что я – крестьянский сын, а то кто там на Севере тебе дом построит и землю вспашет? 

Хорошо бы в тайгу сослали, там охота прямо от порога, не то что сейчас я за сто километров на попутках езжу!». И прожить ей предстояло с этим парнем пятьдесят два года. 

Таких героев в «Доме общей свободы» множество. Но им ничуть не тесно в прозе той же чистоты и ясности, какой славилась когда-то вода в знаменитом малаховском озере.