— Сергей, начну с простого вопроса: как ваши дела?

— Дела хорошо. Хоть я и не обласкан нашей властью. Свою продюсерскую компанию я решил назвать «Мазай коммуникейшенс» — в надежде на перспективу, по аналогии с Warner Brothers. У меня по-прежнему много проектов. Помимо «Морального кодекса» еще огромный оркестр и камерный QUEENtet — от слова queen: в нем работают прекрасные девушки.





Есть проблем с репетиционной базой, по правде говоря. Мы арендуем площади, а при почти полном отсутствии заработков это очень дорого. Мне странно, что мы должны платить за площади, которые люди получили от города за совсем другие деньги и сдают теперь нам.

— Вы сильно похудели. 

— Да, я сбросил где-то четыре килограмма, отечность ушла. Я стал заниматься в ProTrener по специальной программе приведения себя в порядок.

Она включает фитнес и пилатес. Когда есть персональный тренер, занимаешься полноценно. А когда ты один, иногда силы воли не хватает. Я стараюсь, чтобы тренером была девушка. Девушек я стесняюсь и стараюсь выполнять все задания по максимуму, чтобы не ударить в грязь лицом.

— С чем было связано решешие заняться собой?

— Заскрипело все. Железный дровосек оказался несмазанным. Нынешняя весна не жалует нас погодой, но дисциплинирует в плане работы. В плохую погоду делать нечего, приходится трудиться. В том числе — над собой.

— А какая часть ваших занятий вас особенно радует?

Та, что заканчивается успехом. Сейчас мы сделали несколько потрясающих песен с Павлом Жигуном. Он поэт и идейный вдохновитель проекта, талантливейший человек.

— Что такое успех?

— Успех — это когда я делаю что-то с удовольствием. Если у человека цель — получить как можно больше просмотров, то у него успех — большое количество просмотров. Это для меня вторичный момент, желательный, но не обязательный.

Моя основная задача — создание песни, которая пройдет сквозь годы. Мы почти уже создали такую песню. Она будет называться либо «Знак», либо «Дай мне знак», или «Просто так».





Такой же, вечной, оказалась «До свиданья, мама». Что касается QUEENtet’а, сейчас мы приступаем к записи альбома «Русская сказка», в которой будет музыка Метнера, Танеева, Лядова, Рахманинова, Ребикова. Мы также переложили «Времена года» Чайковского на кларнет и пять струнных инструментов.

— Вы много лет на Рублевке?

— C 1992 года. Первый раз Федя Бондарчук привез меня сюда в 90-м. Когда мы с ним подружились, начали работать вместе. Он же живет в Барвихе. Я часто к нему приезжал, а потом стал снимать дом. Это не старая дача, она построена 10-11 лет назад. Одноэтажный дом, большая гостиная. Дом был без мебели, я пианино поставил. Центрального отопления у нас нет, свой котел. Ремонт тоже делал сам. Сделал второй этаж, мансарду: у нас три спальни и два туалета.

— Живете на даче постоянно?

— Увы, нет. Приезжаем по уикендам. Если поднимут арендную плату, то, конечно, я уйду. Это маленький дом. Там негде разместить прислугу. У нас няня, она спит вместе с сыном в комнате. Вряд ли такая дача подойдет кому-то из очень состоятельных людей. А на неделе мыв Москве, работаем и живем на Патриарших прудах.

— Музыкой с детства увлекались?

— Да, я учился в музыкальной школе, училище имени Ипполитова-Иванова, а потом меня забрали в армию. В армии появились новые друзья. Как демобилизованный воин, я поступил в МГУ, на экономический факультет.





Но хватило меня на три месяца. Через три месяца мы организовали с Игорем Матвиенко джазовый квартет. На втором курсе летнюю сессию я уже не сдал. Уехал в Краснодарскую филармонию в 1982 году.

— Мне кажется, в те времена проку в экономическом образовании не было.

— В любом образовании есть прок. Начинаешь понимать, как устроен мир, в котором ты занимаешься музыкой, или шьешь штаны, или выращиваешь кукурузу. Осознаешь, какое место в жизни занимает твоя область деятельности, уясняешь, где ты, кто ты.

— Не жалеете, что экономика пошла боком?

— Нет, конечно. Да и не пошла она боком. Я увлекаюсь экономической наукой, интересуюсь, много читаю. У меня сын старший — ученый настоящий. Окончил геофак, аспирантуру. Географический факультет — один из немногих в МГУ, который сохранил высокий уровень.

— Дети к чему тяготеют?

Аня оканчивает 11-й класс, будет, наверное, поступать в МГИМО. Получать общее высшее образование гуманитарного профиля. Необязательно, что она будет журналистом или займется пиаром.

Пока у нее нет каких-то особых склонностей. Все зависит от того, будет ли она брать те знания, которые там дают, или нет. У нас же везде, в принципе, хорошо преподают. Просто где-то принимают зачеты за деньги, а где-то не принимают.

— А сын?

— Петька занимается на фортепиано. И дзюдо. Получается музыка и рэкет. Два основных направления развития у нас в государстве. Я шучу.

— Вы домосед?


— Нет, я больше времени провожу в студии. Если бы у меня был большой дом, то я бы, конечно, домоседом был. Но у меня очень маленькая квартира. Поэтому я ее детям предоставил. Хотя им тоже там тесно. Надо шведскую стенку поставить, но негде. Сейчас нас еще снесут, не дай бог. У нас дом старый, пятиэтажный. Малая Бронная, 19а.

— Я знаю этот дом. Александр Збруев там еще живет.

— Не переживайте, не будут его сносить. Дом очень плохой на самом деле. Он хуже, чем хрущевские пятиэтажки. Только по размеру комнат лучше. Но его снести уже давно пора. Место же — крутейшее.

— Вы следите за общественными настроениями?

— Конечно. Я вижу все, что происходит вокруг, что является тканью современной жизни.

— По «Фейсбуку»? Или как?

— По «Фейсбуку», конечно. Я телевидение не смотрю. Не потому, что я против, а просто некогда.

— Мы начали разговор со спортивной формы. скажите, вы как-то возраст свой чувствуете?

— Сейчас уже нет. Перестал. А вот в ноябре прошлого года начал ощущать тяжесть, отечность. Настроение, соответственно, плохое было.

— И это при том, что много лет не пьете?

— Да, с 2004 года.

— Мне бы так!

— Надо два года попробовать не пить. Если продержитесь, увидите, как все изменится. Да, вы потом можете опрокинуть стакан, но почувствуете, как он действует, уже объективно. Увидите, что это в чистом виде яд, отрава. Эйфории уже не будет.

— Вы довольно много об этом говорили. То есть не скрывали, что у вас были проблемы с зеленым змием.

— У меня много друзей умерло от алкоголя. Они не понимали, что это зависимость. Что нужно отвыкать от нее, серьезно лечиться. Люди, которые употребляют алкоголь, не используют даже половину своих возможностей.





Когда перестаешь пить, почти все направления начинают прогрессировать. Налаживаются семейные отношения, работа, здоровье, настроение, сон, работа кишечника, в конце концов. И я в какой-то момент решил попробовать вернуться в быт без алкоголя.

Ведь я же жил раньше без алкоголя, когда молодой был. Не пил и нормально себя чувствовал. Я пошел к врачам, и они мне помогли. Но бросал я три года. Это большой путь. И всем рекомендую его пройти. Хотя бы два года найти в своей жизни, и чем раньше, тем лучше. Не употреблять вообще, изъять из рациона полностью.

— Сейчас, по прошествии времени, не жалеете, что так открыто говорили об этом? Люди же злые.


— Нет. У меня и мыслей о жалости по отношению к себе нет. Я торчок, кайфом привык с людьми делиться. В отличие от людей, я люблю людей, так я бы сформулировал.

— Как вам кажется, новое поколение каким растет?

— Они, конечно, другие. Плотность информации иная. Им сложнее из этой информации выбирать действительно хорошие, полезные вещи. Цепляет-то разное. Не только хорошее, но и плохое. В мое время, по сравнению с сегодняшним днем, был информационный голод, тишина, можно сказать.

Четыре канала телевидения и походы в кино и театры. Эфиры пустые, шума не было. И поэтому мы развлекались изучением музыкальных инструментов, ходили в кружки. Представляете, я в своем детстве умудрился начать с фигурного катания, с шести лет.





Это во дворе рядом. Родители скидывались по рублю. Приходил наш тренер, заливали каток. Потом я занимался плаванием. Со второго по шестой класс. Затем — конькобежным спортом, метанием копья. На лыжах бегал все 10 лет учебы в школы.

Занимался горном, барабаном, кларнетом, потом физико-математическая школа. Столько всего было! А сейчас все в гаджетах, никуда идти не надо.

— Что главное в игре на кларнете?

— Очень важна свобода лицевых мышц. Оптимальное их использование. Не пережимать. И, конечно, дыхание. Дыхание — это самое главное и в пении, и в игре на духовом инструменте. Нельзя допускать зажатости воротниковой зоны.

Как только вы начинаете с ней работать, у вас отпускает мышцы и голос обретает густой окрас, петь становится легче. Во всяком случае, таковы мои ощущения. Когда я начал заниматься этим вопросом, воротниковой зоной, Игорь Федоров, мой учитель по кларнету, мне многое рассказал. У меня сразу появились бронзовые обертончики вниз, такие сиплые. Это говорит о здоровом организме, на самом деле.

— Когда вы стали заслуженным артистом РФ, это как-то отозвалось в вашем сердце?

— Да, отозвалось теплотой. Звание — это, конечно, приятно. Стоит, однако, помнить, что присвоение связано с кропотливой работой администраторов, директоров, которые подавали документы в Министерство культуры к моему пятидесятилетию. Примерно спустя год дали.

— Ваше любимое летнее направление?

Форте-дей-Марми, тосканское побережье.

— Почему там?

— Привычка. Мы приехали туда в первый раз к Алимжану Турсуновичу Тохтахунову, он искусствовед известный, мой приятель. Условия, в которых мы жили, и все вокруг нас поразило. Малая Бронная, только море рядом. Этот образ жизни мне нравится, это мое. Много друзей, знакомых.

Кафешки, ресторанчики. Форте-дей-Мар- ми — не просто курорт. Это цивилизация в хороших климатических условиях. И там есть все. Есть поликлиники, ведь мы же ездим с маленькими детьми. Вот Петька, ему восемь будет в мае, а он уже в девятый раз поедет.

Мы в нулевом возрасте его туда отвезли. Велосипед там мой. Там у многих моих друзей, знакомых дома. Кто-то купил, кто-то построил. И просто снимают наши друзья каждый год.

— Вы снимаете?

— Снимаем, конечно. Потому что первое, что я куплю, — это квартиру в своем районе. Большую, хорошую. Шесть-семь комнат. С большой гостиной, чтобы рояль поставить.

— Знаю, у вас конфликт с российским авторским обществом.

— Что значит «конфликт»? Просто деньги, которые приходят от них, не выходят за пределы статической погрешности. Мои друзья, живущие на Брайтоне, говорят, что наша с Кристиной Орбакайте песня «Нашу тайну с тобой расскажу по секрету...» лет пять была на третьих-четвертых строчках в рейтингах. Но ни одного долларового поступления не было. Деньги уходят в небытие.

— Я хотел еще расспросить вас о двух эпизодах из жизни. Первое: не знал, что вы снимались в фильме «место встречи изменить нельзя».

— Да я тоже не знал. Меня позвал друг в самоволку за 13 рублей. Тут, говорит, говно какое- то снимают. Надо изобразить музыкантов в кадре.

— Где была съемка?

— Сначала — в ресторане «Центральный» на улице Горького. Затем — в кинотеатре «Буревестник» на «Добрынинской». Так вот, я убежал в самоволку, снимался в этом «говне», как мне казалось, в полном абсолютно. Но он и есть говно — этот фильм. С точки зрения идеологии и вообще всего.





Высоцкий там сыграл очень хорошего, настоящего подонка. Люди, которые изуродовали нашу страну. Которые живут в чужих квартирах, в чужих особняках. 

Продавали иностранным папуасским посольствам за три копейки особняки в центре Москвы. Это рванина. Гимн этой рванины — творчество Шнура со товарищи. Вы уж извините за резкость.

— Интересно. У вас такой радикальный подход.

— Но ведь оно так и есть. В обществе развивается краснофлотская уверенность в себе, а это наша главная беда. «Я приехала в Москву учиться, а посмотрела — и так все знаю». Это основная формула. «Если ты такой крутой, то, где твои бабки?» — еще одна насущная проблема.

— И второй вопрос — каким образом вы оказывались участником парада?

— Я в армии служил в военном оркестре, в Академии им. Жуковского.

— Остались снимки?

— Ну есть, конечно, какие-то фотки смешные.

— Для вас это было важное событие или обязаловка?

— Обязаловка, не имеющая никакого отношения к действительности. Хотя и это была действительность. Я участвовал в парадах 7 Ноября и 1 Мая. Именно в эти праздники проводились парады в СССР. Это была настоящая победа коммунизма, большевизма в одной отдельно взятой стране и подготовка плацдарма для мировой революции.

Теорию перманентной мировой революции разработал Лев Давидович Троцкий (Бронштейн). И праздник наш главный, основной был именно 7 ноября, потому что у автора этой теории был день рождения в эту дату. А он был большим авторитетом среди компашки, которая все это творила.

Они тоже были грабители, убийцы, но они не покупали «майбахи» и не ставили в коттеджи золотые унитазы. Они эти деньги на революцию употребляли. И Сталин готовил мировую революцию.





Самый трагический день в истории Советского Союза и вообще всего коммунистического движения — это 22 июня 1941 года, когда наша революция закончилась. 

Люди, понимающие это, понимают, что происходит сегодня. Люди, не понимающие это, говорят, что мы были не готовы. Что на нас вероломно напали. Ничего не вероломно. Были вручены все эти меморандумы, было расписано, почему они это сделают.

— Это из каких-то исторических книг вы знаете?

— Конечно. Мой девиз — учиться, учится и учиться. Только не коммунизму, а наукам разным. Не стоит пренебрегать и простой логикой. Хотите понять причину каких-либо событий — ищите их экономическую основу, кому это выгодно.

— Спасибо, Сергей, за прекрасную беседу.