— Ольга, в прошлом зашел разговор, собственно, об экстремальной составляющей ваших путешествий. Давайте продолжим эту тему.

— В Индии, например, мы снимали фильм о детском сексуальном рабстве. Таместь деревни, в которых выращивают девочек на продажу и с восьми лет «продают»в бордели и трафиком — в Мумбаи, в район Каматипура. 

Они там живут, работают, рожают детей, и выбраться из этого рабства невозможно. Выкуп, на наши деньги, всего 30 000 рублей, но у них нет таких сумм. Там девушка по вызову стоит бутылку пива. И даже эти копеечки ей редко достаются.

— Ужас какой!

— Более того, и дети их с момента рождения оказываются в рабстве. Там можно купить ребенка от 0 лет для сексуальных утех. Поэтому мы и занялись этим проектом, провели расследование. 

Его мы закончили, но в мае возвращаемся туда снова, чтобы доснять недостающие детали. И работу эту мы делаем не для канала, это мой осознанный выбор — снимать то, о чем непринято говорить, но, по совести, невозможно умолчать. 





Конечно, спонсора под такие проекты найти сложно, даже в плане технического обеспечения, потому что все боятся— неизвестно же, как тема выстрелит.

У меня был опыт: мы делали конкурс «Зов природы», чтобы показать, как сильно засоряется Земля, и мотивировать людей на а ктивные действия хотя бы в местах, где они живут, — в городах и прочих селениях.

Чтобы они осознали важность экологиии посадили, допустим, дерево, чистоту во дворе навели. Ведь не обязательно глобально этим вопросом заниматься— например, очищать западное побережье Африки — нет, хотя бы у себя, начать с места, где живешь. 

Так в одном профильном международном фонде нам сказали: вы лучше про бабочек сделайте, будет у нас совместный красивый конкурс. Нет, тогда мы пойдем сами...

— Вы говорите «мы», то есть у вас команда?

— Да, с годами сложилась. Начала складываться, когда первую выставку делала — «Мир Мичи», появилось двое —Максим Ковешников, он и IT занимается, и юридическими вопросами, и много еще чем. Правая моя рука. 

А Светлана Игнатьева — вторая моя рука, левая, исполнительный продюсер. Все организационные вопросы на ней. Я — голова, да, но, как личность творческая, все-таки как быв воздухе витаю — мозг изобретателя, а не администратора. 





А они это уже делают возможным технически, юридически. Плюс сейчас под документальные проекты мы уже знаем режиссеров, с которыми хотим работать. Кто пойдет на этот экстрим, проникнется им. Ведь главное в наборе команды — сама идея, которая людей зажжет, тронет сердце. 

Мы два года работали с каналом «Живая планета» —снимали «Экстремального фотографа». Это благотворительный проект с целью обратить внимание на животных в статусе «уязвимые» либо на грани полного исчезновения.

На нем я поняла, что с равнодушным оператором работать— труд напрасный: тратишь нервы и свои, и его, и работается тяжело, а результата не будет. А когда с тобой человек, которому тема близка, нравится, дело кипит. Очень показательным стал наш фильм «В тени больших деревьев». 

Мы его сняли за несколько дней в лесном лагере пигмеев ба'ака (ЦАР), потому что ребята зажглись, полюбили их всем сердцем. Они же такие — вообще не конфликтуют, даже не кричат, не шумят — боятся лесного духа Дзенге, говорят: нельзя тут так, нужно уважать друг друга и все живое вокруг. 





Такое вот идеалистическое общество. Нет лидера, каждый —равноправный член большой семьи. 20 семей живут там сообща: пошли, скажем, добывать мед — на всех поровну поделили; блю дайкер (лат.Sylvicapra grimmia coronate)— маленькую антилопу — в сети поймали, и тоже — на всех, пусть по крошечному кусочку, на суп хватит. 

Мы там наблюдали конфликт, когда внук у бабушки стащил денежку. А зарабатывают они, выращивая для соседней народности банту маниок (лат.Manihot esculenta), это такой корнеплод, напоминающий картофель. Ну молодежь на что тратит — сигареты, наркотические средства, алкоголь и, да, еще на музыку, в общем, на развлечения.

Они ходят с такими допотопными проигрывателями, для которых покупают карты памяти, с уже записанными на них современными песнями. Так вот бабушка вышла к нему, поворчала несколько минут и тут же обняла его. Они там все песни поют вместе, танцуют — такое общество.

— Это Центральноафриканская Республика?

— Да, на границе с Конго и Камеруном. Они всегда жили за счет леса, понятно, что они молятся ему — духу этого леса, чтобы он дал то, что нужно для пропитания: мед, орехи, дичь. У них свой бог— бог леса, другого они не знают.

— Африка так и осталась для вас главным объектом, «центром» путешествий?

— Тут такой момент — кажется, что мир очень большой, но, когда достаточно поездишь, осознаешь, что нет, далеко не большой. И есть всего несколько мест на карте, реально мало исследованных, где еще что-то можно найти.





Например, Арктика, наш Крайний Север, заповедники например, под Ханты-Мансийском, такие как Малая Сосьва, Елизаровский заказник, Верхне-Кондинский и многие другие. Замечательные места. Дикие. Там очень мало людей, бывало, фотографов, в частности.

Вайгач, Новая Земля, конечно. И Африка, да. Но Африка — не ЮАР, не Намибия, куда тебя красиво привезли, красиво показали, выгуляли, вечером шампанского налили у костра. Нет, я про Центральную — ЦАР, Конго, Камерун, с их криминалом и политической нестабильностью, которая делает опасным всякое пребывание там.