— Игорь Михайлович, недавно в ресторане «Подмоскоvные Vечера» на Рублёвке открылась резиденция вашего джаз-клуба. Что вдохновило вас выбрать именно это место?

— Чем больше джаза, тем лучше, поэтому мы с удовольствием сотрудничаем с новыми площадками. «Подмоскоvные Vечера» — один из лучших ресторанов Москвы, Подмосковья и вообще России, я неоднократно отмечал здесь важные события. Поэтому, когда поступило предложение от владельцев ресторана и лично от нашего друга Константина Кузина сделать здесь джазовую резиденцию, нас это очень вдохновило. В «Подмоскоvных Vечерах» прекрасная акустика, а большое пространство позволяет делать хорошие масштабные концерты. Резиденция моего джаз-клуба даёт возможность местным жителям слушать хорошие концертные программы раз в две недели, не тратя время на дорогу в Москву.



— Вы выступили на открытии резиденции. Как прошёл вечер?

— Атмосфера была чудесной, на нашем концерте был полный зал. В течение вечера люди всё больше расслаблялись и растворялись в музыке.  
Мы продолжим развивать нашу резиденцию. Здесь прекрасный зал, звук, свет. Я уже не говорю о еде: в «Подмоскоvных Vечерах» у шеф-повара есть звезда Мишлен. Конечно, новая площадка — это непростое дело, но я надеюсь, что в будущем на каждом концерте будет аншлаг. Все артисты, которые сейчас в афише резиденции, — это те музыканты, которые всегда выступают с большим успехом в наших джаз-клубах в Москве и в Петербурге. Скоро здесь сыграют Этери Бериашвили, Фантине, Дмитрий Носков. Мы ждём наших гостей на эти концерты!



— С 9 по 15 июня состоится Moscow Jazz Festival. На какие выступления стоит обратить внимание?

— Все концерты будут очень интересные. Будут и звёзды, и яркие молодые музыканты, которых мы отбирали по всей России в рамках Всероссийского конкурса молодёжных джазовых коллективов. Всего более 1 000 артистов из разных стран! Будут концерты на открытом воздухе в саду «Эрмитаж», парках «Зарядье» и «Музеон», на ВДНХ и в музее-заповеднике «Царицыно».

В КЗ им П. И. Чайковского мы представим новые программы: с Иваном Рудиным и его Московским государственным симфоническим оркестром, а также со звездой мирового джаза Вероникой Свифт из США. А в саду «Эрмитаж» сыграем полюбившуюся зрителям программу с Ильдаром Абдразаковым.



— Почему ваш фестиваль «Jazzовые сезоны» переезжает в Архангельское?

— Усадьба Архангельское всегда пользовалась большой популярностью у поклонников джазовой музыки, здесь в своё время проходили знаменитые фестивали. На протяжении десяти лет мы проводили «Jazzовые сезоны» в музее-заповеднике «Горки Ленинские», а второе десятилетие решили начать в новой локации. Фестиваль открывает новую страницу своей истории, но обязательно сохранит ту невероятную атмосферу, к которой так привыкли наши гости. История усадьбы Архангельское насчитывает несколько сотен лет, это место всегда было притягательным для творческой интеллигенции, а его владельцы любили и поощряли искусство. К тому же музей-заповедник имеет удобную транспортную доступность. Я думаю, что когда-нибудь мы будем проводить «Jazzовые сезоны» сразу в нескольких местах — пока на это просто не хватает времени.



— Что для вас сегодня джаз? Музыка, философия, стиль жизни?

— ​​Это всё вместе. И философия, и стиль жизни, и музыка. Это всё, что мне доставляет физическое и эстетическое наслаждение. Джаз очень разнообразен, интересен. Сейчас в джазе ничего не стесняются и не боятся. И делают это очень талантливо.

Многие музыканты соединяют джаз с академической музыкой, оперой, романсами, авангардом… Любые средства музыкального выражения будут радушно встречены в джазе. Музыканты и поклонники джаза прекрасно воспринимают эксперименты —  как мелодические, так и авангардные.

Всё это олицетворяет нашу жизнь. И когда это сыграно талантливо — это, безусловно, производит впечатление. Джазовая музыка выражает эмоции сегодняшнего дня, в котором есть абсолютно всё.



— Чувствуется ли разница между поколениями джазовых музыкантов?

— В подходе к музыке разницы нет. Есть разница в средствах и доступности. Сейчас многие музыканты могут приобрести себе самые лучшие инструменты. В советское время было очень сложно иметь инструменты, которые ты хочешь. Тогда были великие музыканты, такие как Гольштейн, Голощёкин, Левиновский, Лукьянов, Чижик, Бриль — они всегда относились к музыке очень серьёзно. Но в основном они были самоучками, джазового образования не было. Сейчас образование появилось и можно получить необходимую информацию и знания гораздо быстрее.

Но всё равно к образованию надо серьёзнее относиться, поэтому мы проводим наш форум-фестиваль Jazz Across Borders, одним из треков которого станет Форум джазовых педагогов. Это первое в истории российского джаза событие, когда все педагоги соберутся вместе для обмена опытом. Ещё и джазовых музыкантов стало гораздо больше. Очень востребованы такие профессии, как барабанщик, контрабасист. Сейчас их гораздо больше, чем в Советском Союзе. А конкуренция порождает развитие!



— Изменилось ли отношение к российскому джазу за рубежом?

— Да, значительно. Санкт-Петербург стал мировой столицей джаза в 2018 году. Московский джазовый оркестр гастролирует по миру. За рубежом понимают, что в России джаз играют отлично. Главное — у нас есть вдумчивая и знающая публика. Я уверен, наши артисты станут звёздами на мировых сценах.



— Какие тенденции в современном джазе вам нравятся, а какие — нет?

— Все тенденции хороши, если они креативны, проработаны и продуманы. Это должен быть не эксперимент ради эксперимента, а эксперимент, который выливается из огромного количества занятий. Когда это звучит на высочайшем уровне, мне все тенденции нравятся: и связь джаза с фьюженом, и связь с народной музыкой, с классикой, фольклором, рэпом, с мировой музыкой. Если это сделано не поверхностно, не в угоду каким-то непонятным трендам, то мне все эти тенденции нравятся. И я всегда их примеряю на себя: могу я использовать этот приём в своей музыке или нет?



— Как вы относитесь к экспериментам на стыке джаза и электронной музыки?

— Опять же, смотря как это сделано. Ведь можно сделать музыку на коленке: включить какой-нибудь электронный звук и начать импровизировать на саксофоне. Но фальшь сразу видна. Например, если мы пытаемся изобразить какого-то человека, но у нас не тот грим и мы не те движения делаем — это сразу неинтересно. Точно так же и в музыке. Но если эксперимент сделан талантливо и музыкант досконально изучил как джаз, так и электронную музыку, это может быть очень интересно.



— Вы руководите Академией джаза. Чему, кроме техники, по-вашему, должен научиться молодой музыкант, чтобы стать не просто исполнителем, а настоящим творцом на сцене?

— Молодой музыкант должен знать не только теорию музыки, но и историю джаза. Знать, откуда всё пошло, с чего всё началось, почему всё это стало великим, почему шедевры являются шедеврами. Он должен слушать как можно больше разной музыки. Потому что в импровизациях нужно уметь отклоняться в разные жанры. Это как написать рассказ или роман. Когда человек импровизирует, он должен создать интересный сценарий, чтобы увлечь людей. Просто техника никого не волнует. Поэтому важны знания. Когда ты знаешь основы, ты понимаешь, к чему хочешь стремиться. У тебя есть примеры, кумиры, люди, которых ты хочешь в хорошем смысле обогнать. Они уже сделали гениальное, и это осталось в веках. Что же тогда делать молодому музыканту, чтобы запомниться? Творить. Но для этого нужно знать, что уже сделали до тебя.

— Вы много делаете для молодых музыкантов. А чему лично вы учитесь у нового поколения?

— Многие молодые музыканты являются для меня примером. Они добиваются фантастических технических и звуковых приёмов. Мне с ними интересно, потому что они сейчас открывают для себя то, что я уже открыл. Но нельзя быть циником и думать, что ты всё знаешь. А вдруг ты что-то упустил? Это даёт мне возможность обратить внимание на то, что я когда-то недосмотрел. Я запросто могу сыграть с молодым коллективом, который действительно создаёт интересную музыку.



— Вы выступали перед лидерами России, США и КНДР, а также на званом ужине перед главами более 30 государств в преддверии 80-летия Победы в Великой Отечественной войне. Чувствовали ли вы в эти моменты, что музыка действительно способна быть языком дипломатии?

— Это чувствовалось... Чувствовалось очень сильно. За день до парада в честь 80-летия Победы мы играли два часа без перерыва на званом ужине, где присутствовал наш президент и лидеры других государств, которые приехали на этот великий праздник. Мы старались удивить представителя каждой страны. Наш великолепный пианист и вокалист Олег Аккуратов способен петь практически на всех языках мира, и мы видели, как меняются лица людей, когда мы исполняли песни на их языке. Для президента Армении мы сыграли старинную армянскую пьесу, для Александра Лукашенко — белорусскую, для Александра Вучича — сербскую мелодию.

Для того чтобы начать разговор, нужна какая-то положительная эмоция, чтобы люди улыбались. И мы отвечали за их хорошее настроение. Для Си Цзиньпина мы сыграли три композиции на китайском языке, а также исполнили «Катюшу» на китайском. Мы сыграли «Гуантанамеру» для наших кубинских друзей, для президента Бразилии исполнили несколько композиций на португальском языке авторства великого композитора Антонио Карлоса Жобима. Всё это повлияло на хорошее настроение присутствующих, а когда у людей хорошее настроение, они готовы искать способы, чтобы весь мир был добрее, толерантнее, чтобы он шёл на компромиссы.

Музыка растапливает холодную атмосферу, и мы добились того, что было необходимо. Лидеру каждой страны было оказано внимание. Мы очень рады, что на такое ответственное мероприятие позвали джазовый коллектив, это говорит о доверии нашего президента. Это признание нашего джазового движения, того, что джаз — это мировая музыка, которую исполняют во всём мире, в том числе и в России.



— Вас называют послом российского джаза в мире. Насколько важной вы считаете такую миссию?

— Я считаю, что все народы талантливы. И в любых видах творческой деятельности нет наций хуже или лучше. Есть традиции, есть вера, есть различные способы самовыражения, и наша страна, где огромное количество народностей, также способна быть одной из законодательниц мод в джазе. Сейчас нет никаких ограничений, чтобы повысить своё мастерство. В Россию приезжают наши зарубежные коллеги, можно поехать учиться в другую страну. Я стараюсь вселить уверенность в наших музыкантов, чтобы они не думали, что только афроамериканцы могут играть джаз. Я видел афроамериканцев, которые не могли играть вообще ничего, не то что джаз.

Но это не потому, что они хорошие или плохие, — просто все люди разные. Есть гении, есть очень талантливые, есть талантливые, есть способные люди. Но добиться результата может каждый. Просто кому-то потребуется для этого больше усилий. Российские музыканты имеют полное право на то, чтобы играть ту музыку, которая им нравится, которая их восхищает.



— Есть ли какой-то ещё проект мечты, который вы пока не реализовали?

— Мечта всегда есть, без неё нельзя жить. Хочется, чтобы с приходом молодых музыкантов наш Московский джазовый оркестр стал эталонным оркестром в мире. Музыка, которую пишут для нас Николай Левиновский, Кристина Крит, Михаил Савин, даёт нам повод полагать, что наш оркестр может стоять в одном ряду с такими коллективами, как оркестр Дюка Эллингтона и оркестр Каунта Бэйси. Тем более с такой замечательной ритм-секцией, как барабанщик Эдуард Зизак и контрабасист Николай Затолочный. Иногда я слушаю свой оркестр — и сам получаю удовольствие от того, как хорошо, профессионально, с тонкими нюансами он звучит. Но надо ещё совершенствоваться и совершенствоваться, чтобы те задачи, которые мы ставим, решить на самом высоком уровне.

Наша новая пластинка «Образы. Мусоргский и Бородин», по мнению моих американских друзей, один из наших лучших альбомов. Это признание очень важно, мы завоёвываем авторитет во всём мире. Музыка у нас прекрасная и традиции замечательные. Наши программы с великими классическими музыкантами тоже дают нам повод для оптимизма. Программы с Ильдаром Абдразаковым, программы с Хиблой Герзмавой, с Иваном Рудиным, с нашими актёрами Виктором Добронравовым и Алексеем Гуськовым. У нас очень разнообразный репертуар. Я не думаю, что ещё у какого-то оркестра есть столько интересных проектов. Я уже не говорю о том, что в качестве солистов с нами выступают великолепные Варвара Убель, Фантине и Олег Аккуратов.



— Как, по-вашему, будет развиваться джаз в России через 10 лет?

— Я уверен, что наш джаз в надёжных руках. У нас есть молодые ребята — Антон Чекуров, Евгений Лебедев, Григор Паносян, Андрей Середа, Алексей Карпенко. В Питере есть прекрасные музыканты, в Казани, в Екатеринбурге. Я уверен, что джаз будет развиваться. Для нас сейчас самое главное — определить стандарты образования и утвердить их. Я очень хочу, чтобы в нашей Академии джаза можно было получить не только среднее, но и высшее образование. В этом мне очень помогает мой первый заместитель, заслуженный артист России Павел Овчинников. Мой брат Олег Бутман тоже активно работает с молодёжью.

Но то, что мы наработали за эти годы, можно потерять очень быстро. Поэтому мы продолжаем работать, организовывать фестивали для молодых талантов. Например, на фестивале «Будущее джаза» мы каждой год представляем наиболее перспективных молодых джазменов со всего мира. В Америке даже есть оркестр Future of Jazz, но название и идею они взяли у нас, потому что мы приглашали много молодых американских музыкантов. Теперь нам надо забрать своё и сделать оркестр Russian Future of Jazz.



— Что помогает вам настроиться и вдохновиться перед концертами?

— Я уже настроен! (Смеётся.) Концерт — это ответственное мероприятие, где от меня многое зависит, и я завишу от музыкантов. Поэтому, конечно, надо собраться, сконцентрироваться. Допустим, интервью очень мешают перед концертом. Каждый раз, когда ты даёшь интервью, ты эмоционально вкладываешься, думаешь, что рассказать. Слово — это очень ответственно.

Перед концертом хочется посидеть, побыть одному, настроиться, позаниматься, разыграть инструмент, чтобы всё звучало, чтобы пальцы вставали на правильные места. Когда музыканты приходят, я смотрю, что они делают — болтают или разыгрываются. Тоже переживаю из-за этого. Чтобы был хороший концерт, все должны быть готовы на сто процентов. Когда ты выходишь на сцену, ты отказываешься от всего: от личной жизни, от своих проблем, переживаний. На два часа ты должен отдаться только музыке. А если ты не можешь этого сделать, лучше не приходить на концерт.

— Любите ли вы музыку вне джаза? Что слушаете для души?

— Кроме джаза, я слушаю всего понемногу. И классическую музыку, и популярных исполнителей. И даже оперу. Делаю это, чтобы быть в курсе происходящего в музыке. Это помогает в профессиональной деятельности: мне надо понимать, что интересно аудитории, а что я могу потом применить в своей музыке. Важно идти в ногу со временем и находить в других жанрах новые художественные краски. Но я не могу сказать, что очень много слушаю другие жанры. Всё-таки джаз у меня в приоритете.