— Ольга, нашу предыдущую беседу мы закончили на том, как вы рискнули поехать в Того.

— Да, мы там искали вуду, реальное, не показное, не спектакль для туристов — как в Бенине. В Того верят в силу знахарей, приходят просить о насущном — хорошей беременности, успешной карьере, даже счастливой любви.

В таких местах есть католические или протестантские храмы, но на деле, как оказалось, их используют как сараи для скота. Ну а еще, конечно, из труднодоступных и любимых мною мест — Амазонка, Ориноко. Прекрасны дикие болота на границе с Колумбией: там животные вообще человека не знают.

Я двух волчат приметила, думаю, сниму их, «постреляю издалека». В линзу рассматриваю, понимаю, что ближе не подобраться, так они сами ко мне подошли, понюхали, пометить даже один пытался.





В Австралии интересное для меня место — Порт-Линкольн. Туда едут плавать с белыми акулами, пробовать гигантскую устрицу Лестера Маршалла и ловить голубого тунца.

А мы увидели коал, которые сидели на ветке, хрустели эвкалиптовыми листьями и даже дали себя потискать. Это невозможно себе представить, если ехать от Сиднея до Большого Барьерного рифа. Там идешь в национальные парки, где либо все коалы уже попрятались, либо приносит смотритель на руках — это не то.

— В какой момент и почему из участника экспедиции вы превратились в лидера?

— Как раз тогда, когда стала часто ездить в Африку. Вот, например, мы ездили с моей «левой рукой» и лучшей подругой Светланой в Гватемалу на поиски крупнейшего города майя — Эль-Мирадор, это был пеший поход по джунглям, самым ядовитым, на мой взгляд.

Там реально все кишит опасностью. Смертельной. Взять хоть гигантскую сколопендру, укус которой сродни яду гремучей змеи, но в малой концентрации: рана не заживает, ткани разъедаются ядом, порой даже до костей. Там и ядовитые лягушки, прикосновение к которым смертельно. Куча скорпионов.

— Зачем вы туда пошли?

— Пошли... Так вот зачем и почему я взяла ее? Знаю, что любой другой убежит. Хотя Светлана мне через день тоже говорила, что я больная, раз это затеяла.

Она безумно боится змей, а у нас как было: палатку открываешь, а там сидит какая-нибудь и шипит. Они обычно за лягушками приползали, мы знали: если лягушка в палатке, то точно змея рядом.





И был сухой сезон, жара, они еще и прохладное, темное место искали. Я даже спала с фонариком на лбу, с палкой в одной руке и шлепанцем — в другой. Тапок — скорпионов давить, они в палатке устраивали брачный сезон, комфортненько им было, у меня даже фотографий много таких.

— Кто был вашим инструктором по безопасности там?

— Не было у нас инструктора.

— А откуда вы узнали, как жить в дикой природе?

— Ну уже был багаж необходимых знаний и опыта. Мы по Мексике путешествовали и узнали, что есть интересное место в Гватемале, только до него нужно пройти несколько дней по ядовитым джунглям. И это нас никак не пугало.

Уже был у меня некий опыт путешествий по Африке, и костяком друзей я обросла, которые учили. Нельзя трогать стволы деревьев, ибо некоторые дают очень сильный химический ожог.

А есть такие, которые, если прислониться, выделяют ядовитую пыльцу, вдыхаешь ее — получаешь ожог верхних дыхательных путей. В Центральной Америке была такая маленькая очень ядовитая змейка, из-за яда которой можно было легко лишиться пальцев руки, так как укусить она могла лишь за мягкие ткани конечностей, поскольку обитает на стволах деревьев.

Это знаменитая беда местных «чеклеросов» — добытчиков натуральной смолы чекле (прототипа современной жвачки). А в ЦАР, когда мы снимали фильм про пигмеев ба'ака, нам пришлось вырезать из ног операторов чики-чики — личинок песчаной мухи.

Вот не послушали они меня — я говорила, что нельзя ходить в таких местах босиком. Перешли через реку, поменяли носки, надели мокрые ботинки — уже ноги защитили.

А ребята увидели, что племя босиком ходит — и туда же. Ничего, вырезали. А вы там сами должны все — никакой помощи ждать неоткуда. Нужно быть готовым даже рану зашить себе, если что.

Когда собираешься в экспедицию, маршрут заранее изучаешь, спрашиваешь у местных — чем здесь страдают. Вот когда на Папуа ходили, мы должны были попасть в одну семью, но она умерла от малярии.

Мы носили полностью закрытую одежду, пользовались репеллентами, палатку на ночь закрывали, чтобы не было, не дай бог, комаров. Ну и понимаешь уже, что нельзя спать в одном помещении с носителями. Случай такой — было у меня там два рейнджера.

Один из Уганды, другой — из ЮАР, я их считала очень профессиональными. Так вот угандиец оказался носителем трех форм малярии. И конечно, за неделю второй, который спал с ним в одной палатке, подцепил.

Хорошо, что самую легкую форму, она лечится за несколько дней. Но любая малярия рецидивна. Пьешь таблетки или не пьешь, проходит 21 день, и все — иммунитет сдается полностью, человек болеет. В таких местах вообще болеют различными видами и формами лихорадок довольно часто.

— Складывается у нас впечатление, что вы ходите на грани риска.

— Меня все время уговаривают на какие-то сумасшедшие затеи: в прошлом году — понырять с белыми медведями. Медведь в долю секунды ныряет на 15 м, у человека таких возможностей нет. Или крокодилы.

Под водой ты для старого шестиметрового крокодила — ну так, молоднячок, а для молодого, тестостероном переполненного, — уже соперник.

И в этот период очень сложно: ты прыгаешь за крокодилом, сползающим в воду, а тем временем за тобой может внимательно следить другой, лежащий на берегу, которого ты не замечаешь.





Всплеск для крокодила — призыв к ужину или... завтраку. Нужно лишь быстро войти в воду вслед за ним и так же быстро выйти из нее на лодку, чтобы не стать жертвой. Вот то же самое, если погружаться с белыми медведями, — в случае атаки надо просто лететь камнем на дно.

Но это чревато перегрузками. Нужно затихнуть. Но тут не затихнешь, уши болят адски, кричать от боли будешь. Как-то с крокодилами мне пришлось метров на восемь падать камнем, я не успела продуться, так боль такая, что у меня непроизвольно слезы градом полились.

А я не видела, где крокодил — то ли на дне, то ли уже на поверхности, то есть подняться было нельзя. И нужно понимать, что спасать тебя никто не должен, это своего рода Эверест: если приехал — сам отвечаешь за свою жизнь.

Продолжение беседы — в следующем номере.