— Ольга, какая профессия мечты была у тебя в детстве?

— Я скажу, о чём мечтала совсем маленькой (и я примерно где-то этим и занимаюсь): я хотела быть врачом. Поэтому можно сказать, что я свою мечту в той или иной мере осуществила.

— Помимо психологии, ты занимаешься коучингом. В чём разница между этими понятиями?

— Коучинг в отличие от психологии не предполагает работу с травмой, с серьёзными внутренними сопротивлениями или личностными расстройствами. Здесь ты работаешь со здоровой частью человека, доставая из него ресурс и понимание того, что происходит, задавая вопросы, подсвечивая ситуацию с разных сторон. В коучинге есть принцип: коуч должен быть глуп, ленив и аморален, то есть абсолютно индифферентен, со спокойным принятием искажённых частей клиента, в том числе зависимостей и прочего, ничего не решать за клиента; что бы ни говорил человек, позиция должна быть нейтральной. Нельзя навязывать свою точку зрения. Это же фундаментально звучит и в психологии. Я всегда говорю клиентам, тем, кто спрашивает, как выбрать специалиста для себя: «Как только вы пришли к психологу или коучу и начали беседовать, вы должны почувствовать, что человек говорит с вами о вас. Не навязывает вам картину жизни. Он просто слышит, понимает, что происходит, и работает с вами про вас». Это ключевое. Ещё я специалист по access consciousness, есть такое американское научное направление.



— Что это? Поподробнее.

— Это энергетическая научная метафизическая концепция с огромным количеством практик. О том, как человек может работать со своей судьбой, со своими внутренними и внешними процессами через понимание того, чем мы являемся с точки зрения энергии. Как формируем наше пространство, окружение, наши деньги, возможности получать удовольствие, здоровье, событийный ряд и так далее. То есть какой энергией вы являетесь, такое пространство вы и наблюдаете, и мы работаем с корректировками всего этого.

— А ты работаешь только с клиентами, которые приходят в одиночку, или есть практика с семейными парами?

— По-разному. Работаю и теа-а-тет и с семейными парами, иногда в семейных сессиях ребёнок – родитель или даже двое детей и оба родителя: есть случаи, когда это уместно. Люблю групповой формат: здесь совершенно другая динамика, чем в личной терапии, тоже очень классно работает, и в некоторых случаях только через групповую динамику можно достичь эффекта. Я специалист в расстановках по Хеллингеру, занимаюсь этим уже очень давно. В небольшой группе – обычно человек восемь-десять. И за раз разбираю 2–3 кейса.



— Расскажи, какой сейчас самый распространённый запрос от клиентов?

— Я скажу, правда это очень прискорбно, но за последний год – развод. Просто невероятное количество разводов, причём я всю жизнь «топила» за брак и то, как его сохранить, всегда очень старалась сделать в семьях всё возможное. Но вот в этом году вообще без вариантов. И мужчины, и женщины разводятся, и всё это сопровождается тремя, четырьмя детьми…

— Почему так происходит? Как ты думаешь?

— Я вижу две основные причины. Первое: лет 15 назад был Homo sapiens – человек разумный. Он жил определённым мышлением, во многом системой, правилами, и это очень чувствовалось. Например, женщина на консультации задавала запрос, как терпеть, как самоорганизоваться, чтобы сложные обстоятельства пережить с минимальными потерями. А сейчас как будто бы человек стал не столько разумным, сколько чувствующим, предвкушающим, интуитивным. Есть такое слово в английском языке – beyond – «запредельность». Я это объясняю с позиции квантовой физики. Эйнштейн говорил: «Интуиция важнее образования». По мне – он родился на 100 лет раньше своего времени. Вот из этого принципа получается, что человек стал больше ориентироваться на состояние своего внутреннего Я, свою реализацию, которой становится невозможно сопротивляться, чем на требования системы.



Второе: чтобы жить в паре, а это совершенно необходимо каждому, так как всё в мире состоит из баланса мужского и женского, с начала Ветхого завета, КАЖДЫЙ партнёр должен научиться на входе в отношения быть наполненным и счастливым сам по себе. Иначе он начинает вытягивать закрытие своих внутренних дефицитов за счёт другого. А это очень токсично и никогда не работает, по сути это и есть тот самый пресловутый абьюз, о котором сейчас из всех чайников трубят. Неудовлетворённость собой и фантазия о том, что партнёр должен тебе помочь в этом сформировавшемся в детстве нарушении, – вот самая основная причина развода. Один вырос, а второй остался малышом.

— Всегда хотелось узнать ответ на мой вопрос лично от психолога: существует ли между тобой и пациентом своего рода четвёртая стена, которая помогает отсекать проблемы людей и не переносить их на себя?

— В переносе проблем нет конструктива. Я как врач, как хирург, который делает операцию. Да, я проявляю много сочувствия, всё понимаю, но моя задача – вылечить. Нет никакого смысла зарыться вместе с пациентом в его трагедию. Это, на мой взгляд, непрофессиональный подход – подход бабушки на кухне. С пациентом я часто работаю по 4–6 часов. Бывают очень длительные сессии, по восемь часов, например, но, пока я с ним в процессе, я корректирую максимально – до такого состояния, чтобы человек от меня вышел в компенсацию, максимально возможную на сегодняшний момент его жизни. Мне нравится видеть реальную картинку, быстро понимая, куда нам с ним двигаться дальше. Больше работаю по принципу «дать максимум за один-два сеанса, решить проблему и забыть». Если есть возможность не спускаться глубоко в травмы – это прекрасно работает. До момента, когда человек спустя длительное время – несколько месяцев, полгода, год – не придёт с чем-то новым. Но, безусловно, я работаю с пациентами и на постоянной основе. Здесь уже про полную переборку себя. Кому это интересно – я с удовольствием. У нас нет пределов погружения в себя.



— Я тут больше говорю даже не про то, чтобы не углубляться в вопрос, а как не испытывать вот эти обычные человеческие эмоции, сочувствие, полностью погружаясь в проблематику.

— Ну, я испытываю сочувствие огромное, может быть больше многих людей. И иногда, бывает, ситуация требует от человека элементарно проплакаться, а от меня в этот момент – побыть с ним рядом. Такое часто бывает, особенно с подростками или когда очень глубокая травма и человек наконец-то вышел в этот прорыв. Он просто рыдает 40 минут на моих коленях. А я просто присутствую рядом, обнимаю… Но надо понимать, что в этом и состоит моя задача – чувствовать, когда что уместно и с кем нельзя пройти мимо разбора глубокой травмы, а с кем легко, по верху можно выйти на другой уровень.

— А поплакать самой?

— Иногда меня нечто может глубоко растрогать в человеке, например как он справлялся с чем-то очень сложным в жизни. У кого-то такое тонкое сочувствие могут вызвать котята, у кого-то – старики, у третьих – дети брошенные, и это всегда что-то про самого человека. Поэтому я, конечно, могу очень растрогаться, но рыдать – это нет…. Моя задача – помочь, а не уходить на дно переживаний. (Смеётся.)



— Кроме всего прочего, ты ещё и гипнолог. Расскажи.

— Да, я хотела, чтобы у меня был максимальный набор техник. Я иногда помогаю бросить курить, спиртное. Гипноз хорошо работает с похудением, с налаживанием физиологических процессов, когда телу даётся установка на то, как работать, реагировать, на чём сфокусироваться и пр.

— То есть мы можем говорить о том, что мысль материальна? Если мы задаём какой-то вектор, то так и случится?

— Однозначно. И причём там тоже есть правило: как именно ты этот вектор задашь. Так наши точки зрения на что угодно создадут наше пространство. Какие-то из них открывают перед нами пути, дают лёгкость, радость, изобилие, а другие могут, наоборот, сужать, не давать человеку выйти в здоровье, в хорошие отношения и так далее. Вся энергия в нашей точке зрения.



— Домашние задания пациентам даёшь?

— Да, когда требуется, обязательно, но мало кто хочет выполнять. Выходя от меня, человек наполняется энергией настолько, что не до «ерунды». (Смеётся.) Но есть один пример... Ко мне пришла женщина, денег на оплату моих услуг у неё не было, и за неё заплатила подруга. Мы провели с ней около часа за разговорами. И когда она уходила, я дала ей задание на две недели, которое она, не поверишь, делала 9 месяцев, и сделала, надо сказать, на отлично. Этот человек просто с ног на голову перевернул всю свою жизнь. Она ушла из найма, открыла бизнес, стала зарабатывать. У неё появились мужчины, нормализовались отношения с ребёнком. Поэтому главное тут – понимание, что это нужно прежде всего тебе.

— Мы находимся, можно сказать, практически в сердце бизнеса, в сердце Рублёвки. Расскажи про нашу публику, ведь наши читатели и твои клиенты в основном живут здесь.

— Сейчас я прямо расплакаться готовлюсь. Мои клиенты – самые лучшие. Все очень глубокие. Но когда они проходят через мои руки, они начинают по-другому рассуждать. Кстати, сейчас я понимаю, что в основном моя аудитория женская, но я очень хочу нацелиться на то, чтобы больше взаимодействовать с мужчинами, потому что женщины и так очень классно сейчас развиваются. Мы и красивые, и умные, и зарабатывающие, и требований много. Мужчины же как-то у нас немного более расслабленно себя ведут, и это надо менять. (Смеётся.)



—Или, может быть, они более зажаты?

— Тут очень многофакторно. Но можем и над этим порассуждать. Мужчины не любят сомневаться, они так устроены, по-иному. Но мужчина – это закон, мужчина в семье – это бог. И на мой взгляд, много мужчин отошли от закона, от понимания этих истин.

— А пары?

— И пары. Есть те, кто растут вместе, и за этим очень интересно наблюдать. Но это большая редкость. А есть другие. А это, между прочим, ключевая история. Мне очень нравится, как Вася Баста рассуждает на тему взаимоотношений с супругой, как это делает Паша Воля. Вообще, люблю мужчин, которые понимают, что надо жену слышать. Потому что женщина – это единственный человек в жизни мужчины, которому искренне, на уровне ДНК нужно, чтобы у него всё было хорошо, потому что женщина от мужчины зависит и хочет с ним жить и любить его. Я считаю неуважением отбрасывание женского мнения.



— Расскажи, как к тебе попасть, как тебя найти, как о тебе узнать, где можно записаться к тебе?

— У меня есть сайт. Принимаю я на Рублёво-Успенском шоссе на сегодняшний день, в резиденции Усово.

— А как ты взаимодействуешь с пациентами, допустим с детьми, которых привели не по их воле?

— С детьми я работаю начиная с возраста восьми лет. До этого ребёнка я могу продиагностировать, но работа с ним будет вся через родителей. Первый вопрос к маленькому пациенту: «Пришёл или привели?». Это очень хорошо сразу включает ребёнка, он понимает, что я с ним… Вообще, уважение к другому человеку – неважно, какого он возраста,  – решает огромное количество проблем с границами. Я уважаю этого ребёнка – сразу, на входе, разговариваю с ним даже не на его языке, а говорю с его душой, абсолютно на равных. И знаешь, даже если передо мною человек в сопротивлении, которого привели, я для того и профессионал, чтобы уметь дать ему заговорить. У меня не было такого случая, чтобы со мной не хотел говорить ребёнок или чей-то муж (а иногда не знаешь, кто взрослее), даже тяжелейший нарцисс, – и его я разговорю по максимуму.



— И напоследок давай пожелаем что-нибудь нашим читателям от Ольги Голицыной.

— Хочется пожелать, чтобы люди разговаривали с собой, потому что без внутреннего диалога мы не приходим к ответам, мы как бы считываем чьи-то мнения из пространства. А мне бы хотелось, чтобы все думали, рефлексировали внутри себя, согласны ли они с чем-то или нет, развивались. Находите возможность взять ответственность за всё, что имеете в жизни на данный момент – и внутри, и снаружи, и прекратите искать виноватых. Если коротко: молитесь и трудитесь.