— Светлана, расскажите немного о себе. Где вы получали первое образование?

— Я никогда не думала, что буду экспертом по этикету и межкультурным коммуникациям, изначально было юридическое образование, я считала, что стану воплощением мисс Марпл в миниатюре, хотела выбрать для себя уголовную специализацию. Первая практика, на первом курсе, была в отделе по расследованию ДТП: присутствие на допросах, выезд на ДТП с нехорошими исходами.

Я поняла, что это не та деятельность, которую показывают в кино про детективов. Какое-то время я подрабатывала юрисконсультом в нескольких компаниях: составляла трудовые договоры, писала письма. В 18 лет выиграла первый судебный процесс в качестве представителя юрлица в налоговой. 





— В вас проснулось призвание юриста?

— После этого я решила, что я звезда юриспруденции. Позже выиграла ещё два процесса — да, у меня выросли крылья. На 4-м процессе произошёл прокол, меня это опустило с небес на землю. Но уже тогда я понимала, что это сложно — юриспруденция в чистом виде. Адвокатура и так далее требует качеств, которых у меня недостаточно. Параллельно этому возник проект правительства Москвы, молодёжный проект, — студенческое правительство: со всех вузов отобрали лучших студентов, я попала в их число.

Хотя училась я в простом вузе — Московском государственном индустриальном университете, бывший вуз при ЗИЛе. Рабочий район, никакого гламура. Подавляющая часть преподавателей были из юридической академии. Оказавшись в молодёжном правительстве, попала я в амбициозный проект студенческого правительства Москвы.





— Самые лучшие, активные, пробивные студенты московских вузов — это очень конкурентная среда. Было непросто?

— У меня в группе, на потоке, я уже была отличницей, а там авторитету дорогу пришлось пробивать с самого начала: там все талантливые, умные. Очень полезный проект: повышение квалификации, раскрытие талантов, с нами занимались бизнес-тренеры, учили работать перед камерой, масса тренингов — всё бесплатно.

И тут возник второй виток звёздной болезни, поскольку мы очень близко оказались с властью: я ходила на инаугурацию президента, на День города, мы находились вместе с мэрами, с первыми лицами, и, конечно, спустя какое-то время многие стали ощущать, что они уже без пяти минут министры и осталось совсем чуть-чуть. 





— Опыт работы во власти на самом высоком уровне — посмотреть со всё это стороны — тогда для вашей деятельности оказался очень важным? 

— Да, во-первых, работа с документами, первое знакомство с протоколом, службой протокола, с правилами делового этикета. Следующим поворотным моментом стало моё обучение в Австрии — тогда это был грант правительства Москвы. Я попала в Вену, в университет на специальность «государственное муниципальное управление».

Была международная программа, и я была единственная студентка из России — и самая младшая. Программа MBA подразумевает опыт работы на руководящей позиции, но так сложилось, что самый младший человек после меня оказался старше меня на 11 лет. 





— Кто там обучался?

— Там обучались в основном жёны дипломатов из арабских государств и сотрудники штаб-квартиры ООН в Австрии. Там впервые возникла острая необходимость понимания дипломатического протокола: стали приглашать на мероприятия, национальные дни, благотворительные ярмарки, завтраки, обеды, ужины, и я ощутила острую нехватку знаний как этикета, так и протокола, ну и разница межкультурная. Арабский мир во всей его проявленности.

Тогда я стала узнавать многое о ведении бизнеса, коммуникации в других странах, появились обширные знакомства. Мне было очень сложно. Первые три месяца я приезжала в отель и плакала — думала, я не окончу обучение. Я была там одна. Прилетала каждый месяц на неделю. Если прежде во мне всегда жил синдром отличницы, то тут мне нужно было стать классическим троечником: лишь бы сдать — и неважно, какая оценка. Просто пройти. Я думала, что не пройду. Будучи всегда лучшей, вдруг оказаться в хвосте. 





— С какими успехами вы завершили обучение?

— Я завершила обучение с высоким баллом, с отличием, наверстала, получила степень MBA. Это был самый интенсивный опыт работы с дипломатическим сообществом. Я со многими подружилась, помогала в организации каких-то мероприятий. После этого перешла на работу в частный сектор. Работала в телеком-компании, которая развивает сети аймакс, строила инфраструктуру для интернета в развивающихся странах.Это тоже был удивительный опыт, страны, с которыми нечасто сталкиваешься: Афганистан, Бангладеш.

Плюс в наших подрядах часто выступали китайские партнёры, а это опыт переговорного процесса. Раньше я с ними взаимодействовала по части выставок, а здесь уже более полноценный процесс работы. Опыт был насыщенный. Позже стала управлять телеком-компанией, менее глобально, более приземлённо и полезно. 





— Как вы попали в эту сферу и почему перестали этим заниматься? Какие три главных урока дал вам этот опыт?

— Работая в телекоммуникационной компании, я всё-таки её не возглавляла, я не была в высшем управлении. Компания находилась в Домодедовском районе, это всё менее глобально, менее престижно, переехать из Москва-Сити, из офиса, в микрорайон Авиационный, в производственное помещение, было непросто. Но, с другой стороны, там ты становишься во главе.

Я всегда понимала, что, не поработав на земле, чуть ниже, невозможно понять все происходящие процессы. Тогда считалось, что мне не повезло, сейчас считаю, что повезло: компания была фактически банкротом, мне дали карт-бланш: хуже, чем было, сделать уже было сложно. Либо мы выплываем и сохраняем её, либо компания банкротится. Я попала, когда у неё было три уголовных процесса против бывших собственников, куча арбитражных процессов, долговых обязательств.





— Как вы, такая воодушевлённая после дипсообществ Австрии, после работы в Москва-Сити, столкнувшись лицом к лицу с долговыми агентствами, поставщиками услуг, приняли этот бой?

— Мы должны были всем. Плюс уровень немного другой, не «Ростелеком» или МТС. Кабельщики, монтёры, сварщики, инженеры. Здесь полезно было окунуться в этот момент, тогда я получила урок: полностью на мне была ответственность за то, как люди будут получать зарплату, кормить свои семьи. Когда ты наёмный работник, ты понимаешь, что в худшем случае накажут тебя, а когда от тебя зависит, получат ли в принципе люди зарплату, то учишься распределять приоритеты, думаешь, как не обидеть сотрудников, сохранить.

И второй урок: нельзя принимать поспешных решений. Когда ты приходишь — тебе кажется, что до тебя тут работали бездари и делали всё неправильно, одна ты такая одарённая руководительница. Тем более у меня степень MBA — мне казалось, что я могу вершить судьбы мира, а на самом деле совершила много ошибок, поспешных решений, в том числе кадровых, делала поспешные выводы в отношении работы некоторых людей. 





— Как, заработав несколько травматичных шишек, вы стали относиться к сотрудникам и принимаемым решениям?

— Основное — это не делать поспешных выводов о компетенциях сотрудников. Если кто-то кого-то обвиняет, надо выслушать и другую сторону. Эта работа научила меня быть более беспристрастной и справедливой, не руководствоваться исключительно собственными умозаключениями, быть более внимательной к мнению других людей. К тому же здесь я была абсолютным дилетантом, многие вопросы были технического характера. Приходилось слушать всегда разных людей, чтобы принять единственно правильное возможное решение.

Третье. Ценность человеческого потенциала компании. Как бы ни говорили, что важна система, нужно наладить инструменты, выстроить систему мотивации, — это всё ничто по сравнению с человеком. Всё направляют люди. Ты не можешь на сто процентов автоматизировать какие-то вещи. От человека, его качеств и мотивации зависит очень многое. Там я стала ещё больше ценить и любить людей, понимая, что сейчас найти профессионалов очень сложно. 





— Можно сказать, что вы научились видеть в каждом человеке то, в чём он может быть полезен? 

— Есть люди гипернеорганизованные: они опаздывают, могут проспать, забыть. Но при этом в критической ситуации такой человек может приехать и сидеть до трёх ночи, в результате решить проблему, которую никто до него не мог решить. А есть, наоборот, не столь одарённые и не могут решать нестандартные задачи, но при этом они очень исполнительные.

Нельзя сказать, что брать нужно только тех или тех, одни лучше, другие хуже. Просто каждый должен заниматься своим делом. Раньше я плохо относилась к неорганизованным людям. Потом поняла, что к людям с более творческим умом просто нужен другой подход, другие способы мотивации. 





— Сколько лет вы руководили компанией?

— Компанией я руководила почти 10 лет, много мы прошли этапов. Сначала просто пытались восстановить то, что было. Сложная была компания, много долгов. И ты видишь, как можно улучшить, но у тебя нет средств и их нельзя привлечь: с такими финансовыми показателями их никто не даст. Плюс возраст. На тот момент мне было 25 лет. Оказаться преимущественно в мужском взрослом коллективе… У людей есть определённые стереотипы: поставили дочку, слишком молодую, блондинку и т. п. Я относилась к этому с пониманием и даже с юмором иногда. 





— А как окружающие относились к тому, что вам 25 лет, но на вас такая ответственность?

— Никто поначалу не спешил воспринимать меня всерьёз. Со временем отношение поменялось, со многими остались очень хорошие отношения, со многими общаюсь. В целом я многому научилась. Разный контингент, разный возраст. Это такой двусторонний стереотип. С одной стороны — была я, девочка. С другой — я тоже не всегда представляла, что среди рабочих без высшего образования очень много интереснейших людей, очень увлечённых, развитых. В том числе я убедилась, что никогда нельзя ставить на человеке клеймо.

Если электромонтёр — это не значит, что он с небольшим интеллектом. Ну и правила этикета. Компания была с дурным сервисом, берущим начало в 90-х. Долгое время оставались монополистами, привыкшими разговаривать с клиентом достаточно гурбо. Переучить сотрудников общаться, определить ценность клиента заняло очень много времени, и даже не со всеми удалось этого достичь.

Самое сложное — это не техническое переоснащение и не выплата долгов, а изменение отношения. Всё начинается с людей. Вот возникает техническая проблема. Если сотрудник с душой, добром подходит к клиенту, можно любого успокоить, уговорить, а подойдя формально к вопросу, можно человека разозлить, настроить против себя. 





— Тогда во главе угла у вас стояла только работа?

— Я никогда не ограничивалась только работой. С 2013 года я была сначала просто членом Международного женского форума, российского отделения, потом стала членом правления крупнейшей женской организации, единственной в мире, которая имеет консультационный статус при ООН. Появилась в США и объединяет более 77 стран на всех континентах. Это успешные женщины из бизнеса, государственной сферы, уровень очень высокий: вице-президенты, собственники бизнеса, мэры городов и так далее. В их числе были Людмила Ивановна Швецова — вице-мэр Москвы, вице-спикер Госдумы.

Какое-то — непродолжительное — время была членом Валентина Терешкова. Писательница Лариса Васильева. Собственник изданий «На Рублёвке – На Новой Риге – life» Яна Менчук. Были руководители театров, бывший префект Москвы. Много разных людей из бизнеса, госслужбы. Я на тот момент была самым юным членом форума. Конференции проводились в разных городах Штатов и Европы.

Я посетила достаточно большое количество конференций. Это тоже новые контакты, переговорные процессы с разными людьми. В чём был плюс этого форума: ты мог написать о себе письмо в любую страну («я такая-то, занимаюсь тем-то, лечу в такие-то даты, хочу встретиться с кем-то из местного форума») — и обязательно собирались какие-то дамы, кто-то из них возглавлял оперу, кто-то занимался бизнесом, ты всегда мог найти очень хорошие, близкие контакты.





— Именно там вы приблизились к своему призванию?

— В этой деятельности мне постоянно приходилось улучшать, узнавать и разные правила делового этикета, и разные моменты, связанные с переговорами, — всё-таки это разные страны. Везде свой стиль дресс-кода, отношение к людям, стиль ведения переговоров. Помимо организации приземлённого бизнеса, всегда была и вот эта деятельность. В 2016 году я стала попечителем БФ «Старость в радость», фонд помогает домам престарелых в 57 регионах. Сначала это были административные задачи, потом стала сама волонтёром, выезжала в дома престарелых с баяном. 

Эта деятельность мне очень многое дала в том плане, как общаться с людьми с особенностями здоровья. Многие боятся ездить туда, потому что попросту не знают, как общаться со слепым, например. Одна из частых ошибок — это гиперопека: люди думают, что если человек — инвалид-колясочник, значит, он совсем не в состоянии открыть себе, скажем, дверь. И бросаются помогать или, наоборот, делают вид, что не заметили человека. А на самом деле нужно просто спрашивать, нужна ли помощь, чем можно помочь. Если человеку действительно она нужна, он согласится.





— Расскажете о какой-нибудь запоминающемся случае того времени?

— Есть фильм «Запах женщины» с Аль Пачино, где герой, будучи незрячим, приглашает даму на танго и прекрасно с ней танцует. У меня была похожая история в доме-интернате. Там был седовласый приятный мужчина, абсолютно незрячий. Он пригласил меня на танец — это был самый уверенный вальс в моей жизни. Не факт, что человек здоровый сможет так же. И была история, как незрячему дали баян — и он заиграл. Никогда нельзя сразу делать вывод о человеке, что он на что-то не способен. Нельзя списывать человека со счетов, исключать из какой-то деятельности. 

Каждый из нас в определённый момент может оказаться с ограниченными возможностями здоровья. Когда мы принимаем какие-то решения, иногда нужно поставить себя на место того человека, например когда строим что-то, открываем заведение: а удобно ли будет пожилому человеку, незрячему и так далее. Мы все не молодеем, мы станем слабее, чуть менее подвижными. Принимая решение сегодня, можно задуматься о том, как они повлияют на нас завтра.





— Какой урок вы из этого извлекли?

— Мы часто ждём, что люди будут оправдывать наши ожидания. И когда они пытаются тоже что-то дать, мы тяжело от них берём. Как можно взять подарок от пожилого человека, который живёт на одну пенсию? Мы же его обделяем. Мы как-то пришли в палату к незрячей бабушке (мы всегда приезжаем с подарками) — она с ужина для меня сберегла апельсин. Вот как можно было не взять?

Людям важно не только брать, но и давать: они чувствуют себя нужными. В любом возрасте, независимо от нашего финансового положения, может быть унизительно слышать отказ от нашего подарка, помощи. Нужно уметь принимать. Пускай это будет единственный апельсин.

Ещё урок. Многие говорят: там же так тяжело, депрессняк. Сначала тяжело, а потом приезжаешь и понимаешь: да у меня вообще в жизни всё классно. Такие поездки полезны с точки зрения возвращения себя. 





— Как так получилось, что ваша жизнь стала плотно связана с этикетом?

— Началось всё не с этикета, а с того, что ко мне многие знакомые, знакомые знакомых начали обращаться за консультацией по тому, как общаться, выстраивать переговоры с представителями иностранных государств — Китая, арабских стран. Я поняла, что всё время кого-то безвозмездно консультирую, трачу на это большое количество ресурсов, времени, знаний. Когда оба ребёнка заболели ветрянкой, я совершенно случайно увидела на почте рассылку — рекламу курсов по этикету. И была поражена.

Когда-то я искала это — и никаких предложений не было. А сейчас оказывается, так много появилось преподавателей, экспертов, всё это было разным по качеству содержания, экспертности. Я поняла, что это востребованно: раз появляются специалисты, есть на эту тему публикации, значит, люди почувствовали в этом необходимость. 

И я начала не только консультировать по межкультурным коммуникациям, но и внедрять правила этикета. Но не рассматривала это как дополнительную деятельность, скорее как хобби, которое я потом трансформировала в бизнес. Никто в семье к этому всерьёз не относился, я продолжала работать, первые вебинары проводила в офисе. Я не сразу вышла в пространство социальных сетей. Первые клиенты были сотрудники корпораций, для меня это была более понятная аудитория, площадка.

Первые занятия проходили офлайн — лекции для 15–20 человек. Долгое время страничка в инстаграме была просто пустой, мне было очень сложно выходить в соцсети, я была чайником, на этом этапе мне помогли немножко упаковать продукт. Но даже в этой части я поняла, что нужно заниматься самой: ты отдаёшь на аутсорс тексты, стратегии, а на выходе получается, что это расходится с твоим видением.





— Когда вы приняли решение открыть «Этикет-академию»?

— В свободном пространстве я пребывала около года, в свободное от основной работы время. Режим выходного дня. От основной деятельности я перестала получать удовольствие и не видела для себя потенциала развития. А в качестве лектора, консультанта, эксперта я стала получать больше удовлетворения, прежде всего морального. Но долгое время я не сильно в это уходила: переживала, что уровень дохода не будет таким. Через год решила, что нужно как-то всё это глобально подвести, привлекать соцсети, экспертов, проводить интервью, прямые эфиры, расширяться. И создала «Этикет-академию», но я не хотела, чтобы всё замыкалось на мне: есть люди более опытные.

Что касается этикета, протокола — для этого есть я и моя помощница, она помогает в детских проектах. Остальные сотрудники — разные эксперты, например вице-президент торговой палаты американо-российской, она живёт в США — Александра Ефимова. Жена иорданского посла — Луна Аббади. Я их приглашаю в свои проекты в качестве экспертов. Я знаю особенности арабского этикета на определённом уровне, а она знает это более глубоко, у неё больше практики. Есть особенности подготовки государственных визитов, она, как жена посла, имеет большую экспертизу. Или Александра — выстроила в Штатах бизнес-империю. Её знания глубже. Что касается вопросов дресс-кода, стиля, то со мной работала стилист. И она давала стилевые советы. 





— Самый важный навык в публичных выступлениях — речь. Кто ваши эксперты в этом направлении?

— По речи работали те, кто профессионально занимается журналистикой. Обычно мне хватает того, что рассказываю я. Если есть острая необходимость поработать с речью, я рекомендую человека, с которым сама работала. Или у человека всё ок с речью, но ему не хватает навыков публичных выступлений. Есть другой специалист, он работает с политиками — учит отвечать на сложные вопросы, уходить от них, поддерживать уровень полемики. Там, где моих навыков не хватает.

Есть специфика разных компаний, у них есть, например, запрос по обучению сотрудников. Я могу обучить вот этому и этому, но если, например, обращается ресторан, то могу рассказать о сервировке, подаче, но я не выходец из ресторанного бизнеса, я не знаю, как работает кухня, операционные вещи. Но у меня есть коллега — у неё был ресторан, она знает, как это работает, и может ответить на вопросы поваров, официантов, управляющих. Это всегда привлечение одного-двух специалистов.





— Какие ваши самые интересные клиенты?

— У меня было два сложных клиента. Те, с кем ты потратил больше всего времени и нервов, запоминаются больше всего. Был один очень сложный человек, мы работали с Японией. Он считал, что ему этикет в принципе не нужен, он начинал бизнес в 90-е, выстроил всё это без высокого дипломатического этикета. «У меня и так всё хорошо, чё ты мне тут рассказываешь?»))) Обычно это всегда очень сложно проходит. Когда человек приходит сам, он понимает, зачем это ему, плюс видит какой-то результат. А здесь уже тяжело. Но очень интересно наблюдать за прогрессом. Сначала он просто начинает прислушиваться, потом начинает ещё и делать, как ты говоришь. Он имеет какой-то положительный результат и понимает, что ему это нужно. Пик удовлетворения — когда человек возвращается и приводит знакомых. Но сам себе так и не признаётся, что ему это было полезно.

Был ещё человек, в настоящее время он работает в одном из субъектов Федерации. До избрания его на эту должность работал в другой сфере, был профессионалом своего дела, не имел опыта работы с избирателями, гражданами, организациями, не было опыта публичных выступлений. Было очень сложно. Человеку нужно было за короткий срок освоить то, к чему люди годами идут. Был очень молчаливым, задумчивым, неразговорчивым, впервые в жизни я решила начать не с себя. Начали работать со специалистом-мужчиной, только потом уже перешли на работу с ним, было много предубеждений с его стороны.

Ещё было сложно, когда работала с одной из наших кавказских республик, было много противоречий по дресс-коду, этикету и так далее. Человек глубоко религиозный, сложно было найти золотую середину, чтобы он соблюдал базовые правила этикета, не предав своих принципов. 





— Где вы проходили обучение этикету и кто были ваши наставники?

— Родители, конечно. Проект правительства Москвы. Много было наставников. Лужков — он прислушивался к нашим мнениям, нам давали слово. Он говорил очень просто, без мудрёных речей, высокопарных слов, его все понимали. На одном уровне говорил и с монтажником, и с дипломатом, и с молодёжью. Важно не потерять эту возможность. Видеть новое, доверять молодёжи, воспитать команду. 

Людмила Ивановна Швецова, удивительная женщина, будучи всю жизнь в политике (первым вице-мэром Москвы, потом вице-спикером Госдумы) — ни одного скандала, конфликта, вынесенного в общественность; свою репутацию, имя не запятнала. Обычно бывает так, что все, кто приходит после кого-то, критикуют своих предшественников, а она с исключительной добротой обо всех отзывалась. Её уважали люди, которые, наоборот, должны быть настроены против, — это удивительное свойство. Она ко всем людям относилась с пониманием, уважением, давала высказаться. Желание кому-то помочь, быть полезной, не воспринимать клише. Обычно люди на высоких должностях не желают общаться с теми, кто ниже по статусу. А она сумела сохранить любовь к людям. 





— Она стала для вас эталоном, образцом для подражания?

— Да. Она считала, что чиновники, те, кто должен служить народу, должны его в первую очередь любить. Плюс многие женщины в политике теряют свою женскую сущность. Не в ухоженности дело. Но при этом вы понимаете, что общаетесь не с женщиной: мужской стиль поведения. А Швецова учила не соревноваться с мужчинами, не конкурировать. Польза женщины, где бы она ни работала, в том, что как раз она видит по-другому. Польза не в том, что она станет мужиком, а в том, что она сохранит свои женские качества, восприятие мира. 

Одно время я поняла, что вообще не хочу работать на госслужбе, потому что видела, в кого люди превращались, и я поняла, что такой быть не хочу. Она одна из немногих, кто сумел сохранить мягкость, доброту и женственность, эмпатию, будучи очень хорошим управленцем, прекрасным специалистом. Сотрудники все её любили. Когда её хоронили, такого количества людей я никогда не видела. Это о многом говорит.





— С какими основными трудностями вы сталкиваетесь в работе академии?

— Очень часто мы рекомендуем людей исходя из собственных пожеланий. А бывает,  что человеку комфортно работать с тобой, но совершенно некомфортно работать с человеком, с которым тебе было комфортно работать. И поэтому я несколько раз пыталась выходить на разные партнёрства с моими коллегами — и не всегда получалось: люди приходят на определённую подачу информации, а когда они сталкиваются с другой манерой преподнесения её, происходит разочарование. С одной стороны, я не смогу всё время работать только сама, нужно кого-то привлекать, а с другой, это один из недостатков личного бренда: всё выстраивается вокруг тебя. Когда приходит кто-то другой, не всегда совпадают ожидания и реальность. Это бывает очень обидно.





— Многие считают, что знание и применение этикета — необязательный навык. Что вы можете противопоставить такому мнению? Какие, на ваш взгляд, преимущества дают человеку знание и соблюдение этих правил?

— В мире у всего есть границы, даже у природного явления (у горы — вершина, склоны, у реки — берега, даже у океана есть часть суши, которая его обрамляет), так и в отношениях людей есть границы. Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого. То, что мы не всегда соблюдаем правила этикета… Может, это не всегда нужно, иногда есть даже необходимость что-то нарушить, но ты должен понимать, почему ты это делаешь, какие будут последствия, какова цель. Люди, которые здраво соблюдают определённые правила, они, как правило, более успешны и в карьере, и в личной жизни. Этикет — это не только ложки и вилки. Это все вещи высокого порядка. 

Столовые приборы — это только вершина. Прежде всего этикет должен быть во взаимоотношениях между людьми. Это то, как мы общаемся с близкими: говорим ли спасибо ребёнку, мужу, умеем ли просить прощения. Знать названия приборов и что чем едят — не самое главное, хоть и полезно. Если человек, зная всё это, ведёт себя по-хамски, то это его уже не спасёт. Уважение.





— Есть ли разделение этикета на уровни? И в чём основные различия этих уровней и назначение?

— Этикет един для всех. Ребёнок может усвоить какие-то правила сообразно его уровню развития и тому, где он может эти правила соблюсти. По мере взросления, развития появляются новые и новые правила: ребёнок (в разных обстоятельствах — театр, школа и так далее), студент, потом работа (как общаться с вышестоящим руководством, подчинёнными, коллегами и так далее).





— Существует много различных школ и преподавателей по этикету. Есть ли разница в подходах, и если да, то расскажите, в чём основные различия?

— Глобально любая школа этикета будет рассказывать о правилах уважительного отношения, только само понимание того, что правильно, а что нет, в школах может трактоваться по-разному. Но ни в одной школе не скажут, что вежливо не здороваться или правильно будет пройти мимо или чавкать за столом. Хотя в Китае чавканье — признак уважения и радости от еды. В английской и французской школах этикета различие в основном в столовом этикете: как есть некоторые блюда, расположение приборов, бокалов, куда класть салфетку. Более того, есть некие особенности ведения беседы.

Например, в Великобритании не принято говорить «я считаю»: пытаются сослаться на какое-то третье лицо («посмотрел по ТВ, прочитал в газете»). В Англии всегда сохранялась классовость, по-прежнему действуют правила королевского этикета. Во Франции после революции нет привилегированных классов формально, там этикет претерпел некие изменения. 

А Россия впитала в себя всё. Всегда были любители всего французского, аглицкого)) У нас есть и восточные традиции, и французские, и своё собственное есть. Своя культура, столовый этикет. Например, чаепитие (само слово «чай» произошло от арабского) похоже на восточное. Чай не только после еды, но и во время. Не обязательно бездумно копировать чужие традиции.





— У вас широкий круг взаимодействия с людьми разного уровня. Вы работали с членами правительства, участвуете во многих мероприятиях и проводите тренинги для представителей разных компаний. Что вы можете сказать об общем уровне культуры взаимодействия в нашей стране? И каковы тенденции?

— В РФ даже по сравнению с другими странами контакты выстраиваются иначе: мы не настолько формальны в своих подходах, как многие европейские страны. Мы чуть ближе к Востоку: среди сотрудников компании обычно выстраиваются приятельские отношения, дружеский подход, взаимопомощь. Наша душевность, гостеприимство распространяются в том числе и на работу. Какая бы ни была крупная компания (конечно, чем крупнее компания, тем жёстче там система, бывает она не располагает к добрым поступкам), люди пытаются между собой выстраивать приятельское взаимодействие. Это отличает нашу страну в целом. Часто бывает, люди начинают дружить семьями.

Что касается изменений: если раньше мы были в строгой иерархии, она была незыблемой, то сейчас больше выстраиваются связи по горизонтали… Такой дистанции между руководителем и сотрудниками уже нет, нет такого пиетета. Все сотрудники и руководитель практически равны, все могут не боясь озвучить свою позицию. Если раньше мы были похожи с арабскими странами, то сейчас меняется всё, нам уже кажется, что у них слишком всё строго. Конечно, зависит от сферы: госслужба менее гибкая, там всё происходит медленнее. Но когда приходит новое поколение чиновников, они привносят с собой больше корпоративных моментов, формальности становится меньше.





— На ваш взгляд, возможно ли овладеть искусством этикета в совершенстве? 

— Всегда будут появляться новые правила. Допустим, вы никогда не были на скачках. Приходите — и не знаете всех нюансов и правил. Но это не значит, что нужно овладеть всеми нюансами, это невозможно. Всегда есть что-то, чего мы не знаем, — в другой стране, в другой ситуации. Не стоит казаться умнее, чем вы есть на самом деле. Если мы чего-то не знаем — нас больше будут уважать, если мы искренне говорим о своём незнании, так нам быстрее помогут, подскажут.

— Можете назвать эталон этикета?

— Эталоном этикета всегда являлась Елизавета II. Она не была замечена в скандалах, серьёзных нарушениях. Достойно сохранила традиции, несла образ монарха. Это неоспоримо. Ее преемники уже не так безупречны, у них гораздо больше промахов, никто из них не является эталоном. Если говорить о наших людях, то я проходила практику у Примакова. Человек долгое время был мастодонтом политики, фактически не нажил себе врагов, что тоже редкое явление. Дипломаты — это те люди, которые должны задавать тон, быть примером, смогут сохранять холодное спокойствие, рассудок. Или господин Лавров: несмотря на сложные ситуации, в которых он оказывается, всё равно даже шутит дипломатично.





— Какие, на ваш взгляд, самые ужасные последствия знает история от несоблюдения людьми этикета?

— Есть история, когда бездумное соблюдение повлекло трагические события. В королевстве Сиам раньше нельзя было прикасаться к монархам. И когда супруга императора тонула с ребёнком (лодка перевернулась), её никто не спас: запрещено было прикасаться. Горюющий император приказал заточить тех, кто видел и не помог. Есть правила, а есть здравый смысл, которым нельзя пренебрегать в угоду даже очень строгим правилам. Но иногда несоблюдение этикета приводило к тому, что человек становился посмешищем.

Недавно вышло видео с танцами премьер-министра Финляндии. С одной стороны, это её личное время, а с другой — у неё серьёзная должность, и как следствие — много обсуждений, удар по репутации. Даже если смотреть на наших звёзд эстрады — кто-то оскорбляет журналистов, кто-то напивается, бьёт охранника. Несмотря на весь мёд, одна ложка дёгтя портит всю бочку. Долгое время вспоминается именно негатив, который он продемонстрировал всего один или два раза. 





—  Наверняка, как большинство профессионалов, вы замечаете поведение людей, которое нарушает базовые правила этикета. Назовите 3 самые распространённые ошибки.

— В быту мы почти все забываем благодарить близких нам людей. Человек может быть очень вежливым с сотрудниками, официантами, а дома не говорит даже спасибо — ребёнку, родителям и так далее. В работе, к сожалению, сейчас всё чаще замечаю, что нарушается правило субординации. Очень часто получаю рассылки с обращением «Привет, милая», «Привет, драгоценная». Неприемлемо так обращаться к незнакомому человеку, не зная ни его возраста, ни кто он. А ещё мы постоянно находимся в гаджетах. Когда приходишь на деловую встречу, человек тебя не слышит, зависает в мессенджерах. Это не только нарушение правил цифрового этикета, это неуважение к человеку. 

— Насколько сильно правила этикета различаются в разных странах? И как удаётся учесть эти различия при международном взаимодействии?

— Есть специалисты, которые глубоко изучают специфику других стран, — китаисты, арабисты. Говоря об отличных от нашей культурах: невозможно понять арабский мир, не изучив базовых религиозных правил и не поняв, чем они продиктованы. Важно учитывать эти особенности. Даже мелочи. В азиатских странах принято обмениваться бумажными визитками. У нас это соблюдается всё реже. Для них карточки сродни паспорту.

В арабских странах дресс-код кажется слишком сложным, китайцы хрюкают во время еды — надо просто понять, чем руководствуются люди. Можно быть очень хорошо подготовленными (презентации, контракт, образцы продукции), но если вы нарушите базовые правила, что будет считаться оскорблением другой стороны, то о заключении сделки и удачных переговорах не может идти речи. Что для нас мелочь (подумаешь, в джинсах приехал), для иностранных партнёров может оказаться весомым аргументом против сотрудничества с вами.





— Как сильно меняется этикет с течением времени? И может ли он, на ваш взгляд, утратить свою актуальность?

— Правила могут устаревать, но не утратить актуальности. Всё реже носим шляпы, длинные перчатки, для большинства из нас неактуален дресс-код white tie, большинство людей с этим не столкнётся. Как и с тем, например, что не принято поворачиваться к королеве спиной. А есть правила, которые только появляются. Сейчас сформировалась целая сфера цифрового этикета: общение в мессенджере, видеоконференции, общение в соцсетях — это те правила, которые формируются здесь и сейчас, в режиме реального времени.

Плюс могут меняться правила столового этикета, появляться новые приборы, элементы. 
То, что раньше казалось странным, постепенно входит в обиход. Это как с визитными карточками, с которыми десять лет назад все ходили. Сейчас обмениваются куар-кодами, записывают контакты в телефон — это нужно принять как данность. Это удобно. Не нужно держаться за какие-то устаревшие элементы, если они неактуальны. Правила могут подстраиваться под ситуацию.





— Поговорим о вашей семье. Она большая? Каким было ваше детство? Как родители повлияли на ваши увлечения? Вас строго воспитывали?

— Семья большая, но я единственный ребёнок в семье. Когда мне исполнилось 8 лет, с нами стал жить мой двоюродный брат. У бабушки было 8 детей (по маминой линии). Я росла в дружной атмосфере, лето проводила у бабушки в деревне. Это тоже внесло определённый вклад в моё развитие. Я была девочка с бантиками, в куколок играла, мамина дочка. Но приходилось смириться с реальностью, ведь было много двоюродных братьев: научилась делать бомбочки из селитры, прыгать с тарзанки, слушала с ними “Сектор Газа” и “Гражданскую оборону”.

Всё детство, да и вся жизнь, у меня очень разносторонние. Умею общаться с абсолютно разными людьми, из разных социальных слоёв, с разным уровнем доставка, из разной местности. Детство дало мне закалку: в деревне воду таскали из колодца, купались в реке — бытовые сложности не являются для меня драматичными, не могут выбить из колеи.

У мамы юридическое образование. Я отказывалась ходить в детсад и готовила план побега из него. Мама устроилась на перспективную работу, но вскоре из-за меня ей пришлось оставить карьеру, пока мне не исполнилось лет 9. Это вопрос приоритетов. Это пример для меня, что иногда нужно принимать такие решения. Потом она успешно реализовалась в бизнесе, была депутатом. Она альтруист, помогала людям. Мы всегда давали взаймы, давали свои вещи… Благодаря маме у меня выработалось сострадание к людям.

Папа (первое образование — повар, второе — экономист) привил нам любовь к высокой кухне: был притязателен в плане еды. Какие-то вещи, связанные с кухней, ресторанами, — отчасти папино влияние. Папа увлекался политикой, историей, географией. Моё знание фактической ситуации — это папина заслуга: я лет с 8 смотрела с ним новости, читали, много разговаривали. В 14 лет мы приехали к врачу, меня спросили: “Что ты читаешь?” Я ответила: “Биографию Путина”. Всем этим я начала интересоваться благодаря ему. Папа пытался быть строгим, но я не очень прислушивалась к его мнению.





— Какая вы мама? Строго воспитываете детей?

— Я мягкая, все говорят, что мне не хватает некой жёсткости в воспитании. С сыном я была более фанатичной мамой, помешанной на раннем развитии. А с дочкой я решила придерживаться более естественного развития, так ребёнок всё воспринимает с меньшим надрывом, в силу своих способностей. Детям нужно давать возможность и ошибаться, и нести ответственность за свои поступки. Я больше сместилась к тому, как воспитывали меня. Уровень свободы и самостоятельности. Чем этого больше, тем быстрее он всему научится.

— Соблюдаете ли вы все правила этикета в бытовой жизни?

— Нет, конечно (смеется.) Всё соблюдать невозможно. Дома я люблю красивую сервировку. Ложка, вилка, нож, тарелки, чашки, скатерть. Но если я куда-то спешу и у меня вдруг оказывается под рукой свежий лаваш, я могу съесть его на ходу, отламывая куски, и не буду чувствовать себя неправильно. Или съесть хот-дог в машине. Это исключение, мы не делаем так каждый день. Хотя есть хот-дог вилкой и ножом — абсурд. Нарушать правила нужно с удовольствием. Я не зацикливаюсь на этом. Этикет же для удобства и удовольствия эстетического. А если неудобно, но ты всё равно делаешь так, отказываясь от чего-то, это становится элементом надстройки, не очень естественно.





— Влияет ли соблюдение вами этикета на общение с близкими, родными? Может, в вашем присутствии люди начинают себя иначе вести?

— Сложно бывает в кругу близких и знакомых, как только ты говоришь, что занимаешься этим. Шутки в мою сторону, конечно, есть. Но те, кто давно меня знает, понимают, что я не буду делать никаких замечаний. Невоспитанный человек — не тот, кто прольёт соус на скатерть, а тот, кто  заметит, как это сделает другой. Могу рекомендовать что-то, если близкий попросил моего совета, что можно улучшить в его коммуникации… Непрошенных, тем более публичных, советов не даю. 

— Как вы любите отдыхать? Как проводите свободное время?

— По-разному. Иногда так сильно устаю от общения, лекций, постоянных переездов, что могу (ну или мечтаю) на два три дня остаться одной, читать книги, бестолковые фильмы смотреть, отключиться от мира. А вообще, конечно, я больше люблю активный отдых: ходить, гулять, посещать разные места, знакомиться с людьми, пробовать разные кухни. 





— Вы гостеприимный человек? Чем угощаете гостей?

— Да, гостей люблю принимать, готовиться к этому. Приятно, когда приезжают люди, когда им хорошо, вкусно и уютно. В детстве у нас была двухкомнатная смежная квартира, и у нас всегда кто-то оставался ночевать, праздновали все праздники. Все помещались, всем было весело. Сейчас мы утратили культуру гостей, всё чаще в ресторанах, кафе. Дома можно проговорить всю ночь, а в ресторане этого не прочувствуешь. 

— У вас есть коронное блюдо?

— Я все время боюсь, что кто-то останется голодным. Готовлю слишком много. В тандыре запекаем баранину. Гусей. Жизнь в своём доме поменяла коронные блюда. Теперь блюда с огня воспринимаются очень здорово. В Австрии научилась готовить тыквенный суп. В Испании жила — научилась готовить гаспачо. Из арабского — хумус. 





— Вам больше по душе загородная или московская жизнь?

— С появлением детей стала очень загородная. Иногда, когда выезжаешь в центр на мероприятие, понимаешь, что кто-то может пешком вернуться домой, а тебе предстоит ещё часовой путь назад. И думаешь: как же классно жить в центре. А с другой стороны, в жару выезжаешь в центр, по пробкам, возвращаешься обратно — там шезлонг, костёр, качельки, травка. Как здорово! Для меня пока плюсов больше. 

— Я знаю, что вы часто бываете с лекциями и деловыми встречами в других городах. Есть ли там любимые места?

— Одна из самых запоминающихся поездок — в Норильск. Единственный город за полярным кругом. Это более промышленный город, в отличие от Мурманска, например. Я очень удивилась. А ещё больше удивило то, что у меня там оказалось порядка 7–8 подписчиков. Если это небольшие города, ты чувствуешь большее внимание, ценность информации, которую даёшь. Люди с большим интересом получают её. А ты получаешь огромную отдачу. В крупных городах куча мероприятий — людей сложно удивить. В Норильске у людей такое количество увлечений и хобби… Я подумала, что я вообще какой-то недочеловек, мне просто некогда чем-то ещё заниматься. 





— Какие театральные постановки, которые вы посещали, понравились вам в последнее время? Какие кинофильмы? Порекомендуете что-нибудь?

— В Петербурге была на опере “Князь Игорь”. Длится три часа 45 минут, я взяла с собой сына и дочку 4,5 лет. Оптимистка?)) Дочка просидела больше двух третей, ощущение прекрасного воспринимается в любом возрасте. В РАМТе пересмотрела практически все постановки, очень интересный актёрский состав, много молодых актёров. Что касается кино. Я недавно пересмотрела все фильмы с Одри Хепберн. Пересматриваю старые кино — “Сердце Пармы” например. Советский кинематограф люблю. 

— Какую литературу любите читать? Какие три книги вы можете порекомендовать нашим читателям?

— Я долгое время не могла читать Булгакова, особенно “Мастера и Маргариту”. А тут мне помощница посоветовала прослушать одного богослова с точки зрения зашифрованных символов в романе, и только после этого смогла оценить произведение. В определённом возрасте читала “Условно непригодный” и другие произведения скандинавского писателя Питера Хёга. Сейчас стараюсь избегать тяжёлой литературы. После просмотра документального фильма “1812” решила перечитать “Войну и мир”. Я, как любая девочка, раньше читала больше про мир, любовь. И вот впервые я осознанно прочитала описание сражений. 





— В этом году издание «На Рублёвке» празднует двадцатилетие. Что бы вы хотели нам пожелать?

— У людей при словах “Рублевка” и “Новая Рига” складывается впечатление, что это беспредельная роскошь и гламур, а на самом деле всё гораздо глубже. Хочу пожелать развития. Возможно, проект проект выльется во что-то более масштабное. Важно, чтобы само издание не потеряло какой-то душевности, приближенности. Сохранить этот формат.