Есть в народе тезис, что промышленность в России, мягко говоря, не в лучшей форме. Примем как данность: есть у нас предприятия и заводы, но мы можем больше, шире и лучше.

Малых и средних предприятий за прошедший год закрылось в стране около миллиона. Специалисты финансовых экспертиз избегают статистических данных относительно больших бизнесов и заводов. 





Текущий период можно назвать временем стабилизации и формирования. И вот здесь от вопроса «Где заводы и токари, к ним прикасающиеся?» мы сталкиваемся с проблемой банкротной сферы, которая и сокращает численность действующих предприятий со всеми рабочими местами и надеждами на передачу долей по наследству внукам.

Виной ли тому управленческие ошибки или внешние и иные обстоятельства? Когда предприятие на грани банкротства, есть выбор: его можно уничтожить или реанимировать. Подобно хирургу, в вопрос призывают арбитражного управляющего.





– Михаил Юрьевич, объясните, пожалуйста, по какой причине очевидная логика спасения больших бизнесов не работает?

М. Ю.: Когда за одним столом собрались люди, совершившие ряд ошибок в управлении предприятием и приведшие бизнес к плачевному состоянию, и те, кто готов вложить ресурсы в исправление ситуации, нужно достигнуть договорённости. Если арбитражный управляющий закончит дело мировым соглашением, то не получит вознаграждения, таким образом он не заинтересован в мирном урегулировании. На этом этапе отсутствует звено, медиатор, специалист с правильной мотивацией.

Ещё один нюанс – налоговая. Процессы списания и реструктуризации долга налоговая не поддерживает, финансы им нужны в моменте и не интересно ждать, пока предприятие спасут. Нам не хватает ещё одного важного звена – экспертизы. Третья проблема – ликвидационная направленность института банкротства, зарегулированность арбитражных управляющих. Не может заниматься восстановлением платёжеспособности менеджер, которого наказывают только за формальные отступления от регламента.

– Это возможно изменить или мы можем только смириться с ситуацией и наблюдать, как по частям распродаются останки предпринимательских надежд?

М. Ю.: Чтобы это изменить, необходимо вводить не только директивное государственное регулирование, но и договорное, на принципах социального партнёрства, тем более такие возможности нам гарантированы новой статьёй 75.1 Конституции РФ.

– Павел Алексеевич, спрошу у вас, более глобально глядя на ситуацию. Есть ли, в вашем понимании, механика, согласно которой технически предприниматель, будь он должник или кредитор, имеет возможность сохранить предприятие, завод, свой многолетний труд и наследие для потомков?

П. А.: Есть. Большая законодательная и процессуальная брешь в регулировании процедуры лишает участников возможности для манёвра. Коллизия возникает в определении самой сущности банкротства, юридической смерти как конечной стадии жизненного цикла бизнеса. Институт привлечения, например, к субсидиарной ответственности, лишает возможности собственников бизнеса его перезапустить, делая из него самого банкрота.

Установить проблему до конечной стадии, выиграть время на промежуточный этап, осуществить качественный аудит и получить рефинансирование – это шанс перегруппировать структуру предприятия и, по сути дела, оживить его. 





Наши специалисты справляются с такими непростыми задачами. Проблема в голове должника или кредитора, который не может самостоятельно спрогнозировать результат и последствия процедуры. Это буквально самолечение. Но, согласитесь, вы же не будете самостоятельно вырезать себе аппендицит?

Возможно, если мы осознаем, что сапожник должен всё-таки делать сапоги, пекарь – печь пироги, врач – лечить, а антикризисный менеджер – спасать предприятия, то та статистика и тезисы, о которых мы так сетуем, пойдут вниз. И заводов в стране будет больше. А предпринимателям станет чуть легче жить.