Начну с самого неприятного: в нашем элитном, как почти все на Рублево-Успенском шоссе, поселке на 25 домов — мне как раз очень нравится этот камерный, в хорошем смысле слова, формат — отключили электричество. 

Это случалось и раньше, главным образом — в студеную зимнюю пору, когда такое отключение смерти подобно, несовместимо с жизнью. То ледяной дождь оборвал провода, то дерево упало, то еще что-то. 

Но обычно устранение поломки занимало где-до до трех часов: как-то можно перебиться. Сейчас Кубинский филиал «Мосэнерго», к которому мы приписаны, поставил антирекорд: света не было… пять (ПЯТЬ!) суток, и это при том, что начался учебный год, а значит, почти в каждом доме живет полноценная семья — с детьми, няньками, пожилыми людьми и беременными женщинами. 

Нет электричества — нет ничего. Не работает насос, качающий воду. Безмолвствует плита. Нет отопления, ибо все современные АГВ на газе так или иначе сопряжены с электрическим током. Не посмотришь новости. Не зарядишь телефон. 

В звенигородском «Макдоналдсе» сказали: у нас заряжать нельзя, по технике безопасности. Моя пожилая и больная мама пять дней оставалась без каких-либо средств связи со мной. Но ладно — со мной: а если, не дай господь, со скорой? У мамы гипертония. 

Погибли все продукты в холодильнике. Мама наловчилась чуть-чуть подогревать воду на камине: запас дров благо у нас имелся. Топила круглые сутки, чтобы не околеть от холода. 

Аварийная служба не ехала пять дней, ссылаясь на то, что «Договор о техническом обслуживании» не предполагает ремонта — таковы теперь правила. Я считаю, что это бандитизм. На аварию оперативная служба должна выезжать всегда. Как неотложка — к больному.

Все работы, произведенные на шестой день, заняли около семи минут. Мы, разумеется, готовим иск — и выиграем его у этой шарашкиной конторы, каждый год поднимающей тарифы. 

Более богатые соседи, у которых на такой случай стоят бензогенераторы, недовольны еще больше: 210 литров бензина ушло за пять дней на поддержание минимальных функций их дома.

Уехать из адского ада тоже было никак невозможно. Маршрутка номер 452, и так обслуживающая наш поселок три (три!) раза в день, плотно встала на ремонт. 

«Она ведь совсем развалюха, как и все наши автобусы», — объяснили в Звенигородском филиале Одинцовского ПАТП. «Почему так?» — «Спросите в области! 

На самом деле, то, на чем вы ездите, ездить нельзя. Это давно списанные таратайки, и других не предвидится». «Что же с этим делать?» — спрашиваю я. 

«Звоните в область! Может, там вас услышат». Ну что ж, будем считать, что вот этим своим выступлением на страницах родной газеты я звоню в область, в Министерство транспорта.

 Товарищи! Так жить нельзя! Населенные пункты от Грязи до Ларюшино полностью лишены общественного транспорта. А ведь скоро наступает «зима-холода-одинокие дома».

Ну и добило меня, конечно, решение общего собрания нашего поселка отказаться от центральной канализации — главного нашего завоевания — и перейти на частнособственнические септики. 

Помимо необходимости затрат и земляных работ (опять участок будет как после бомбежки) это с неизбежностью означало бы наступление еще двух обстоятельств — вдребезги разбитых внутрипоселковых дорог, ибо говночист Гиви, как и любой другой, ездит на «мини-купере», и запах, бесконечный запах, которого 20 лет удавалось избегать нашим привыкшим к ароматам полевого разнотравья носам.

Слава богу, у нас замечательная председательница правления, с большим хозяйственным, административным опытом — и опытом человеческого убеждения, оказавшимся в этой ситуации значительно более важным. 

Ей как-то удалось отогнать время вспять, и теперь мы собираем деньги (значительные) на капитальный ремонт наших очистных сооружений. А значит, есть еще надежда попить на веранде чайку без перспективы выхода до витру в поле.

Это было мое сочинение на тему «Как я провел бабье лето» в элитнейшем сегменте Московской области, на Рублевке, в местах, которые (теперь я знаю: безосновательно) называют подмосковной Швейцарией.