Миллионы детей были воспитаны родителями, которым так и не поставили правильный диагноз (а значит, не назначили лечения).

 

НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ И ДРУГИЕ РИСКИ

 

Раньше БАР называли маниакально-депрессивным психозом. Болезнь характеризуется сменой маниакальных (супер-энергичных) и депрессивных периодов.

В последнее время эта, некогда стигматизированная, тема широко обсуждается и, соответственно, легко гуглится (но по-прежнему плохо диагностируется).

Нас же интересует, что будет со здоровыми детьми, если их воспитывают биполярные родители.
Впервые исследование на эту тему было проведено в Питтсбургском университете 10 лет назад – в 2009 году.

Генетически вероятность унаследовать БАР от одного из родителей была в ходе исследования оценена в 10,5%. Если оба родителя больны, риски для ребёнка повышаются почти до 30%.

Однако другие отклонения в поведении и психическом развитии отмечались гораздо чаще:

• тревожные расстройства отмечены у 51% подростков, воспитанных биполярным родителем;

• девиантное поведение – у 53%;

• СДВГ (синдром гиперактивности и дефицита внимания) – у 39%;

• химическая зависимость (от алкоголя, наркотиков или табака) к 12 годам отмечалась у 32% детей, воспитывающихся БАР-родителями (в контрольной группе эта цифра не превысила 3%).

С тех пор на Западе эта тема изучается и обсуждается постоянно. В России о ней активно заговорили буквально в последние пару лет.

 

ТОКСИЧНЫЕ РОДИТЕЛИ

 

Биполярное расстройство бывает двух типов. При первом (БАР I), классическом, варианте эпизоды мании и депрессии проявляются с более или менее одинаковой частотой и одинаково чётко выражены.

Мания – период повышенного настроения или раздражительности и постоянно нарастающей активности, депрессия – период угнетённого состояния.

При втором типе (БАР II) эпизоды мании случаются реже, чем эпизоды депрессии, или они менее выражены (гипомания).
«Основная проблема родителей, страдающих БАР I, – это непредсказуемость их реакций, – говорит Евгения Богданова, психолог, руководитель проекта «Токсичные родители».

Никогда не угадаешь, в какой фазе человек и когда она закончится. За один и тот же поступок ребёнка могут похвалить, или избить, или отправить в игнор.

А ребёнок не знает, что родитель болен – соответственно, у него просто не формируются представления о норме. Нет чёткого понимания, какие поступки «хорошие», а какие «плохие» – вот вам и девиантное поведение.

В то же время ребёнок привыкает буквально по звукам шагов в коридоре определять настроение родителя. Этот вечный страх в конце концов переходит в тревожное расстройство.

При БАР II акценты могут быть расставлены иначе. Ребёнок себя считает ответственным за всё происходящее, постоянно ищет, в чём провинился, чем довёл маму (или папу) до депрессии.

«Он привыкает врать, потому что просто не знает, что можно, а чего нельзя говорить родителю, чтобы его не ранить.

Эти дети растут в постоянном и неизбывном чувстве вины, от которого не всегда могут избавиться, даже став взрослыми и уехав от родителей», – объясняет Богданова.

Естественно, с таким бэкграундом сыновья и дочери биполярных родителей оказываются неспособны выстроить свою личную жизнь.

С одной стороны, из-за непонимания собственных границ и из-за привычки во всём винить себя они часто ввязываются в отношения с абьюзерами.

С другой – адресная вина перед родителями может быть настолько сильна, что сепарация становится невозможной.

Родители «усыновляются к собственным детям», и взять на себя заботу о ком-то ещё (даже о себе самом) выросшему ребёнку просто не по силам.

Вся его жизнь – это жертвенное служение много страдавшей маме (или папе).

Проблемы усугубляются тем, что люди с биполярным расстройством часто страдают алкогольной или наркотической зависимостью.

Не понимая, что надо обратиться к психиатру или считая это неприличным, люди с БАР «глушат тоску» с помощью алкоголя, и все последствия этой зависимости также ложатся на их близких.

Юлия Верклова