К 29 января случаи заражения были зафиксированы во всех провинциях Китая. 

Смертность начала развиваться по экспоненте, и к концу января от вируса умерло 724 человека, большинство, разумеется, в Ухани – столице провинции Хубей. 

Карантин, который был в эпицентре вируса, сильно отличался от карантина во всём остальном Китае. В Хубее был жесточайший карантин, фактически – домашний арест. 

То есть люди сидели в своих квартирах без возможности выйти даже на лестничную площадку. Еду им привозили специальные социальные службы – метро и общественный транспорт были остановлены. 





Во всех остальных провинциях Китая локдаун был менее жёсткий. В основном он заключался в контроле переходов между районами. 

В Китае небольшие микрорайоны-компаунды принято огораживать заборчиками, и во время карантина три входа в компаунд превращаются в один, контролируемый пропускной системой. В Пекине это выглядело именно так, например. 

Что интересно, несмотря на то, что в Китае строго централизованная система управления, реальное исполнение многих мер было спущено этим самым компаундам-микрорайонам, и все решали эту проблему по-своему – поэтому, например, дизайн пропусков был у всех разный.

 

О пропусках

 

Плоды цифровизации использовались не особо даже в Пекине. Например, главный технопарк Пекина (в котором находится представительство «Сколково») не имел никаких электронных баз данных – пропуск с печатью, замер температур с внесением данных в большую тетрадь… 

Хотя большинство офисных работников перешли в онлайн. Появились и электронные пропуска с QR-кодами – крупные китайские корпорации (например, «Али-Баба») разработали свои меры контроля передвижения людей. 

Появились так называемые «коды здоровья». Такой код сканировался в каком-либо крупном офисе, и проверяющему показывалась вся история междугородних передвижений владельца пропуска. 

Если ты был последние 14 дней только в Пекине – то у тебя зелёный код, если был в другой провинции – жёлтый, если в Хубее – красный и тогда в офис тебя не пустят. 

В укор всей «технологичности» Китая, о которой много говорят и пишут, эта система «пропусков здоровья» применялась полноценно только в Шанхае. 

А в том же Пекине её использовали только государственные службы и наиболее крупные офисы. Во всех остальных районах Пекина – «лоутех» с записью всех данных в обычную тетрадку и шлагбаумом на кнопке.

Госуправление практически в полном масштабе очень быстро переместилось в online, даже суды.

 

Об it-компаниях

 

По понятным причинам оперативнее всех остальных к новым реалиям приспособилась сфера IT. Китайский it-монстр Tencent оперативно выпустил собственный аналог zoom-а Tencent WeMeet. 

В отличие от своего прародителя этот инструмент не имеет ограничений на количество участников в сессии и весь его функционал абсолютно бесплатен для жителей Китая. 





Эта разработка помогла Поднебесной быстро перестроиться на удалённое взаимодействие коллективов. Моментально произошёл взлёт онлайн-конференций, собирающих до 700 тысяч участников. 

Причём речь идёт не о случайных зрителях, а о заинтересованных в тех или иных продуктах участниках рынка. Новые «фишки» изобретаются на лету – например, очень быстро появился и стал массовым сурдоперевод.

 

О влиянии на бизнес

 

Начало локдауна во всём Китае пришлось на момент китайского Нового года. Работники разъехались со своих производств праздновать и обратно уже не вернулись. 

Уже больше трёх месяцев продолжается карантин, и только сейчас меры понемногу снимаются. Но всё время перед этим фабрики стояли пустые и Китай не производил почти ничего. 

Сейчас, возвращаясь к жизни, Китай столкнулся с новой проблемой – все международные цепочки поставок на данный момент разорваны.

Есть и те сферы, которые выросли за время вируса. Естественно, это сферы онлайн-развлечений, дата-центры, интернет-провайдеры, сервисы доставки продуктов. 

В Китае доставка на вынос распространена давно. На момент начала кризиса объём доставки городских ресторанов составлял около 30% – против 5%, например, в Москве. 

А во время кризиса «на вынос» в Китае достиг 50% от общего объема докризисных доходов сферы общественного питания.