Заслуженная артистка России Марианна Рыжкина в недавнем прошлом – прима-балерина Большого театра. Исполнительница ведущих партий классического репертуара и звёзд современной хореографии – Ноймайера, Эка, Форсайта. Ныне – главный балетмейстер Театра оперы и балета Республики Коми.

— Марианна, в чём для вас преимущества жизни за городом?

— Мы уже больше пятнадцати лет живём постоянно в своём доме в посёлке между Дарьино и Семёнково, недалеко от Лапино. 

Вокруг дома много старых деревьев – сосен, берёз, елей, рябин. Это невероятное преимущество – жить почти в лесу. За эти годы мы посадили множество цветов, кусты можжевельника, рододендрона, а также яблони, вишни, лесные ландыши… 

Здесь – наш мир, наш «микроклимат», в котором, как по волшебству, исчезают все заботы. За городом даже два часа сна после напряжённого дня гарантируют полноценный отдых. Мы никогда ни на что не променяем наш мир. 

Был единственный недостаток – пробки, но сейчас, благодаря строительству платной дороги, и этот недостаток исчез. Да и раньше я старалась абстрагироваться от этого, слушая классическую музыку по дороге на работу в Большой театр…



— Вы как-то участвовали в строительстве дома?

— Дом – наша гордость. Знакомый архитектор спроектировал его просторным и большим, с максимальной высотой крыши пять метров. 

Многое при отделке мы с мужем, известным танцовщиком и бессменным партнёром Майи Плисецкой Борисом Ефимовым, делали сами. Я обожаю шить шторы, и весь процесс – от выбора тканей до развески – осуществила сама. 

Мы с Борисом подобрали краску для стен особого серо-бежевого колера смешанного холодно-тёплого оттенка. Как сказал наш архитектор, это очень популярный у дизайнеров тон. Мы нашли его интуитивно. 

Сами придумали и дизайн книжных шкафов. Камин в английском стиле из состаренного шамотного кирпича клал специалист, который всё время сопротивлялся нашим идеям сделать его широким и большим. 

Говорил, что тяга будет плохой. Но тяга – отличная, и ныне камин – одно из главных мест в доме, особенно в дождливую или зимнюю погоду. Везде в доме чувствуется наша рука.

— Благодаря этому, наверное, вы ещё больше сроднились с пространством?

— Всё, что сделано своими руками, не только украшает жизнь, но и придаёт ей какую-то дополнительную наполненность. Природа очень вдохновляет. 

И если то, как растут дети, вызывает порой ужас (как летит время!), то смена времён года и наблюдение за набирающими силу деревьями пробуждают совершенно другие эмоции. 

Наши сыновья родились в Москве, успели поучиться в музыкальной школе (кстати, на нашем фортепиано, по свидетельствам прежних владельцев, играл Шаляпин), но давно уже живут за городом. 

Ещё у нас был замечательный пёс Лаврентий, мексиканский чихуа-хуа, очень умный, самостоятельно гулявший. К сожалению, недавно он умер.

— Вам близка психология дачников в чеховском понимании или вы себя ощущаете иначе?

— Мы никогда не называем наш дом дачей. Это дом. Просто он стоит в лесу. Мы общаемся с соседями, но в гости ходим редко. Предпочитаем принимать гостей.

Здесь потрясающе справлять Новый год, мы украшаем ели на улице, вешаем гирлянды. Через огромные окна они прекрасно смотрятся. 

Одна висит круглый год. Летом мы кормим белок, наблюдаем, как прогуливается парочка ежей. Боремся с кротами без особого успеха. Может быть, кто-то знает эффективный способ?



— Сыновья живут с вами?

— Недавно старший сын Клим Ефимов отделился и сейчас живёт со своей девушкой. Клим – артист Большого театра, исполняет ведущие партии во многих спектаклях. Несколько лет назад мы с ним танцевали в Большом «Анюту», «Шопениану», «Класс-концерт». 

Младший Глеб учится в Британской высшей школе дизайна на product design и привносит в свою деятельность значительные художественные черты. Сыновьям 28 лет и 21 год.



— Чем вам дорого именно это загородное направление? Ведь всё большую популярность приобретают Новая Рига и другие районы Подмосковья...

— Преимущество нашей «подмосковной Швейцарии» – конечно же, близость Москвы. Здесь своя жизнь, атмосфера, история. 

Много друзей, живущих в потомственных домах, сохраняют и берегут свой традиционный, семейный уклад жизни. Случается, что кто-то из новых владельцев здешней земли грубо вторгается в окружающую среду. 

Года два назад неподалёку вдруг решили строить дорогу, принялись валить огромные деревья. Но всё остановилось на полпути. 

К сожалению, окружающий посёлки дикий лес неухожен, лесников не хватает. Свалку мусора мы при всём желании не можем убрать своими силами. 

К тому же за последние пятнадцать лет всё очень изменилось – кроме вырубки леса и развязок, появились огромные дома за пятиметровыми заборами, мимо них ты едешь, словно в тоннеле. 

Даже классическая музыка не всегда помогает абстрагироваться.

Но, к счастью, наше «место силы» не так элитарно, как некоторые другие посёлки. И мы сохраняем его всеми силами.



— Марианна, отчего-то мне на память не приходят женщины-руководители балетных трупп, кроме разве Наталии Касаткиной и Нины Ананиашвили. Как вы решились на такой резкий поворот – занять пост главного балетмейстера Театра оперы и балета Коми?

— Многие отговаривали меня ехать в Сыктывкар с его климатическими и национальными особенностями. 

Конечно, разница со столицей колоссальная. Но после первой же встречи с артистами отношения сложились удивительным образом, и вот мы вместе уже два сезона.

— Вы нашли себе применение и как хореограф, и как педагог? Что удалось сделать за это время?

— Моя первая работа, как хореографа – «Вариации на тему рококо» на музыку Чайковского, которую мы сначала осуществили в Москве с Александром Рудиным, музыкантами «Musica viva» и артистами Большого театра. 

Для исполнения ведущей партии виолончели в Театре оперы и балета Коми я пригласила Арсения Котляревского. Далее мы делали проект к 80-летию Екатерины Сергеевны Максимовой. 

Приезжал Владимир Викторович Васильев, встреча с «живой легендой» была чрезвычайно важна для наших артистов, они, разумеется, ощущают недостаток такого общения. 

Здесь не хватает «энергетического обмена», поэтому я при каждой возможности привожу в Сыктывкар артистов Мариинского, Большого, Театра Станиславского; сам мэтр М.Л.Лавровский приезжал давать мастер-классы. 

Я и сама продолжаю выступать. На вечере в честь Е.С.Максимовой танцевала чудесную «Элегию» Рахманинова в постановке В.В.Васильева. Мои партнёры – солисты труппы, её костяк, они ведут весь репертуар. 

Мы сделали вечер из трёх отделений – показали премьеру «Привала кавалерии» Петипа в реконструкции Н.Н.Воскресенской, «Вальпургиеву ночь» и гала-концерт.

— Как вы переносите жизнь в отрыве от дома и семьи?

— Да в целом этого не замечаю, так как очень много работаю, с утра до вечера. К тому же Сыктывкар оказался близко, всего в одном часе двадцати минутах лёта от Москвы. Звёзды балета, узнав об этом, с радостью к нам приезжают.

— Как вы с артистами справлялись с вынужденным бездействием в период пандемии?

— Занимались онлайн-классами. Некоторые пытались выйти на травку в кроссовках, но для поддержания формы артисту балета необходимы пол с профессиональным покрытием и станок. 

Дыхание тоже выходит из строя. Наш инструмент – всё тело. Мы не можем обойтись полумерами, как музыканты или вокалисты.



— Поздравляю вас с выходом на уровень, небывалый для северных широт. Будем ждать результатов конкурса в сентябре. Но я не представляю, как музыкальный театр выйдет из изоляции. Есть ли какие-то прогнозы?

— Труднее всего будет вернуть публику в залы. Странно сейчас смотреть на половину хора, оркестра, кордебалета, полупустой зрительный зал. 

Но я надеюсь и жду, что в одно мгновение всё разрешится и вернётся на свои места. Театр ведь ценен своей энергетикой.

Весь карантин я до боли в глазах смотрела различные онлайн-трансляции и лекции. С точки зрения расширения знаний, это бесценный опыт. Но для достижения театрального эффекта этого мало...

Если встать на точку зрения артистов, то по ту сторону рампы мы тоже не можем без эмоционального отклика.



— Вы по-прежнему выходите на сцену? Почему?

— Сцену я не оставила и буду совмещать – до тех пор, пока мне это приносит удовольствие. Моя последняя премьера – сложнейшая хореография Баланчина «Кончерто барокко» на музыку Баха. Но всё сложно, совсем не принадлежишь себе. 

Перед спектаклем ты должна проверить настрой всех участников, а потом за секунду включиться самой и выйти на сцену. 

Мой муж Борис Ефимов очень меня поддерживает, хотя и на расстоянии. Я занята в театре 24 часа в сутки, живу в съёмной квартире, так что скучать не приходится.

— А когда вы приезжаете в Москву, как складывается ваша жизнь?

— Ужасная история с пандемией дала мне счастливую возможность провести время со своими близкими – родителями, детьми. 

Я работала в саду, сажала повсюду цветы. Порой это необходимо. Так что нет худа без добра.

У меня во время пандемии было ощущение, что, несмотря на множество занятий, жизнь утекает между пальцев, будто у меня украли несколько месяцев. 

Но с другой стороны, у нас с мужем никогда не было счастливой возможности наблюдать так долго пробуждение природы – от последнего мартовского снега до разгара лета. Проживать цветение деревьев и трав, катаклизмы с неожиданным градом, ливни, радуги…

— Есть традиционный вопрос для газеты «На Рублёвке»: чай или кофе?

— Японский чай с утра, а потом обязательно кофе.

— Места, любимые вами на Рублёвке?

— До моего отъезда в Сыктывкар и до пандемии мне нравилось на террасе в Dream House в Барвихе. Сейчас мой лучший luxury – на веранде собственного дома.

— Как часто вы бываете в Большом театре?

— Постоянно, когда нахожусь в Москве. Как педагог-репетитор, я веду с солистами спектакль «Анна Каренина», он идёт блоками дважды в сезоне. В Большом хранятся мои костюмы, в гримёрной, как прежде, стоит мой туалетный столик.



— С каким чувством вы переступаете теперь порог Большого театра?

— Большой сильно изменился. Много новых людей, многие друг друга не знают. Встречая кого-то из «прошлого века», бросаешься к нему, как к родному. Театр стал активным, современным. 

Но если раньше мы с интересом узнавали всё, что происходит в его стенах, то сейчас я наблюдаю, что многие молодые артисты заняты только собой. 

Не все здороваются и даже знают друг друга, как будто не служат в театре, а находятся здесь временно. На мой взгляд, связь поколений прервалась. На сцене хочется видеть гармонию, целостность, синтез. 

Я понимаю, что пластический язык должен быть созвучен современному зрителю. Но он не имеет отношения к эпатажу, трюкам, голой технике. Он должен быть отмечен талантом.

— Известно, что артисты балета получают педагогическое образование, потому что «так полагается». 

Вы закончили не педагогический, а именно балетмейстерский факультет. У вас всегда были амбиции постановщика? Что вы планируете, как главный балетмейстер в этом сезоне?

— Сначала нам предстоит участие в федеральном проекте в рамках фестиваля Международного культурного центра. Мы ждём по возможности иностранные труппы, покажем спектакль «Золушка» в моей постановке. 

Далее – гастроли в театре Мусоргского в Петербурге, поездка на фестиваль «Видеть музыку» в Москве. Определённые планы есть, но говорить о них рано. 

Поскольку за всё приходится бороться – не только за художественный уровень, но и за чистоту лестниц, за специальный пол для балетных артистов и за многое другое.

Беседу вела: Наталия Колесова