Этой осенью в ограниченный прокат московских кинотеатров выйдет картина режиссёра Евгения Митты «Пепперштейн, сюрреалити-шоу». Это обаятельная история об одном из самых востребованных российских художников. Задуманный как веб-сериал, проект снимался шесть лет и дополнен работами 16 художников-аниматоров. В итоге получилось 20 серий, первые из которых и будут представлены в сентябре. «Главный трикстер российской арт-сцены» рассказал о своём детстве и творческой жизни за городом.





– Я читал, что твоё детство и юность прошли в стародачных местах. Расскажи, пожалуйста, как это на тебя повлияло?

– Мой папа – художник, а мама – писатель, поэтому моё детство проходило сразу в двух типах домов творчества. Были писательские дома творчества – Переделкино, Малеевка, Коктебель, Дубулты, и были дома творчества для художников – в Подмосковье, Дом творчества в Челюскинской и Дом художников на берегу озера Сенеж. Так что у меня была возможность сравнить две достаточно разные атмосферы, которые присутствовали в этих местах.

Я одинаково любил писательские и художественные дома творчества, просто обожал их. И наподобие Набокова, который воспел детство в дворянских усадьбах, я в некоторых своих прозаических произведениях стал как бы ностальгическим певцом позднесоветских домов творчества.
 




– В таких условиях легче творить? Есть ли минусы в удалённых от города анклавах писателей, художников, музыкантов?

– Речь не о дистанцированности от общества. В таких местах всегда есть какой-то круг общения, компания. Опять же, если вспоминать дома творчества, то в каком-то смысле это была такая идеальная структура, одно из блаженных детищ утопического социалистического проекта. Творческие люди, объединённые одной профессией, находятся вместе на лоне природы, общаются друг с другом, тусуются, параллельно творят.

– Не возникает ли после этого конфликт с людьми, не посвящёнными в этот внутренний процесс?

– Я никаких минусов в таком образе жизни не вижу, потому что чем более вне контекста находится публика, тем лучше. Очень глупо и наивно рассчитывать на какое-то понимание со стороны зрителя или читателя. Гораздо продуктивнее работать в сфере непонимания. Ты должен заранее готовиться к этому непониманию, и это гораздо более интересная творческая задача.
 




– Правильно ли я понимаю, что и сейчас большую часть своего времени ты проводишь за городом?

– Да, мне нравится загородная жизнь. И вообще, я много времени прожил в курортных местах, они меня тоже весьма привлекают. Курорт – это замечательное место, потому что ты живёшь не в городе и в то же время не в сельской местности, у тебя есть какой-то свой социум. Например, если ты приезжаешь в деревню, там сразу возникает вопрос: зачем ты, собственно, здесь?

Надо каким-то образом встраиваться в этот социум, что мне кажется задачей достаточно обременительной. А на курорте сразу понятно, почему ты приехал. Ты – отдыхающий, заранее ожидаемый персонаж и занимаешь определённую социальную нишу. Вот эта ниша курортника весьма любезна моему сердцу. Ещё люблю санатории. Конечно, это такой уходящий уже мир, но он во многом волшебный и магический.
 




– Где ты сейчас живёшь? Как проходит твой типичный день?

– Где я сейчас живу – это, конечно же, секрет, но близко к направлению вашей газеты. Я не могу похвастаться тем, что хорошо переношу жару, поэтому в основном катаюсь на велике, купаюсь в реке, опять же вписался в санаторий, посещаю процедуры: душ Шарко, хвойные ванны, ванны с морской водой… Мне очень нравится мир процедур, они вводят меня в райское такое состояние.

– Художнику нужно заниматься спортом?

– В принципе, это, конечно, не помешает, потому что творческие люди тоже являются обладателями физического тела, которое следует поддерживать в хорошей форме. Я, честно говоря, спортом особо не занимаюсь.





– Тогда что заставляет тебя не лениться?

– Есть две разновидности занятий: те, что чётко направлены на зарабатывание денег, и здесь есть понятная мотивация, потому что деньги, естественно, нужны; другая группа занятий – для собственного удовольствия. А когда речь идёт о собственном удовольствии, проблема прокрастинации отпадает сама собой.

– И всё-таки как тебе удаётся оставаться «активным участником международной арт-сцены», не выезжая за пределы Подмосковья?

– Это вполне возможно, сейчас же всё происходит удаленно. Можно быть активным участником чего угодно и вообще никуда не ходить.





– Твой отец, Виктор Пивоваров, оформил много детских книг, а мама, Ирина Пивоварова, их написала. Некоторое время назад для сказочной серии фонда V–A–С ты проиллюстрировал «Алису в стране чудес». А что ты сам любил читать в детстве? Какие иллюстрации из книг тебя волновали?
 
– В детстве я был читальным маньяком, да и остаюсь им сейчас. Бесконечно читал много всего: и сказки, и приключенческую какую-то литературу, и даже книжки, которые по возрасту мне не полагалось читать, но я с наслаждением это делал. И конечно, обожал книжную иллюстрацию, начиная с европейских классиков – таких как Гюстав Доре или Жан Гранвиль.

Я всегда любил старинные гравированные иллюстрации, пьянел от невероятного кайфа, рассматривая их. Очень много, к счастью, есть замечательных иллюстраторов, к которым относится и мой папа. «Алиса в стране чудес» – моя любимая сказка, и то, что мне удалось создать иллюстрации к ней, – это реализация моей давней мечты.





– Книги по-прежнему играют большую роль в твоей жизни?

– Да, я продолжаю придерживаться своих старых читательских привычек. У меня есть «Принцип дачной книжной полки». Когда я приезжаю на дачу, то беру с полки книгу случайным образом, особо не выбирая. Все книги стоят у меня в рандомном порядке, некоторые оставляют друзья. Так в мои руки попадают самые разнообразные произведения.





– Кто был инициатором съёмок «Пепперштейн, сюрреалити-шоу»?

– Это проект моего друга Евгения Митты, который снимает цикл фильмов о художниках, о деятелях культуры. И он давно вознамерился снять фильм про меня, и вот снимал его лет шесть, очень долго. Я поначалу как-то сопротивлялся, но потом из соображений дружбы и личной симпатии к Жене с этим смирился. У меня есть глубокое недоверие к документальному жанру в целом.

Когда что-то претендует на некую фактичность, то этому, конечно, верить нельзя. Я воспринимаю это как художественный фильм и был бы рад, если другие зрители тоже восприняли его таким образом.

– Не могу не спросить ещё об одном твоём фильме – «Мы твой дедушка», трейлер которого появился сразу после карантина. Когда ждать премьеры?

– Это дачный фильм, который мы снимали вместе с замечательным видеохудожником Дмитрием Венковым и ещё группой друзей. Сейчас он находится в стадии монтажа. Вообще, в изоляции ничего хорошего нет, это отвратительная тяжёлая данность, но мы вместе что-то придумывали, чтобы не сойти с ума окончательно.
 




– Говорят, что ты переживаешь очередной творческий подъём. Это так?

– Возможно, да. Я, вообще, не очень обращаю внимание на подъёмы и спады. В отличие от других людей искусства, я мало завишу от того, как идёт мой творческий процесс. На меня скорее влияют какие-то жизненные обстоятельства. А с творчеством всё хорошо, когда и в жизни всё хорошо.