—  Петр, по образованию вы – историк и философ. Как вы попали в театральный мир?

—  Абсолютно случайно. Я вырос в городе, где не было ниодного театра. От первого спектакля, который посмотрел в Москве, осталось ощущение скуки и бессмыслицы. 

После этого неудачного опыта театральный мир оказался для меня на долгое время закрыт. И я не думал, что когда-то сам стану писать для сцены. 

Свою первую пьесу «Тачка во плоти» я создал стихийно, идея пришла сама – после знакомства с удивительной женщиной: она была нежна со своим автомобилем, но ссорилась с мужем. 

Гладила руль со словами «мой мальчик, мой хороший», а с мужем была холодна. Для меня это был шок. Я написал пьесу за одну ночь. 

Ее премьерный показ прошел в автосалоне на Большой Грузинской с участием Елены Кореневой и Евдокии Германовой.





—  В этой пьесе вы показали себя как тонкий знаток женской психологии... Откуда это?

—  После премьерного спектакля ко мне подошла Анастасия Вертинская и тоже спросила: «Откуда вы так хорошо знаете женщин?» Что на это ответить? 

Сама пьеса, кажется, всегда жила в моем сознании, осталось впечатление, что я достал ее с полки. Платон утверждал, что человек приходит в мир уже с врожденным знанием, а дальше всю жизнь припоминает то, с чем пришел. 

Этот процесс он назвал «анамнезис». Быть может, все мои произведения уже написаны, я с ними родился, а теперь их просто «снимаю с полки», расшифровываю и делюсь с людьми.

—  Легко ли дается эта расшифровка?

—  Несколько произведений я написал за ночь, некоторые писал год, а есть такие, над которыми работал 20 лет. Например, «ZOOFELLINI», премьера которого состоялась в прошлом сезоне в Театре на Юго-Западе. 

Первый раз я показал эту пьесу Феклистову и Гаркалину двадцать лет тому назад. Со временем тема пьесы становилась все более и более актуальной, в каком-то смысле она оказалась пророческой. 

В эпоху печатных машинок я предугадал эру интернета и мобильных телефонов, глобальный культурный кризис, цифровой мир.

—  Для кого вы пишете свои пьесы, кто ваш зритель?

—  Мой зритель – это гиперэмоционал, я люблю эмоциональных людей и пишу для них. Как-то на премьере в Калуге я наблюдал за мужчиной на первом ряду: в пиковых сценах он аплодировал, стучал ногами, он отвечал артистам всем телом. 

Я наблюдал за этим человеком весь спектакль, анализируя процесс рождения эмоции из мысли, из актерского жеста, из мизансцены. 

Жаль, что я не снял на телефон этого прекрасного зрителя, этого большого ребенка. Мой идеальный зритель – умный и эмоциональный взрослый ребенок.

 Не моя публика та, которую легко обмануть, которая ведется на шаманство, пытается успеть за модой, любит заниматься дешифровкой пустоты, носит на руках «голых королей» – плохих артистов, пустых режиссеров. 

Я никогда не вел диалога со зрителем, минуя спектакль. Я нахожусь в тени, несмотря на то, что у меня 150 постановок в России и по всему миру. И мне это нравится. Это позволяет наблюдать за реальностью из-за ширмы.





—  Что для вас творчество? Какие идеи вы хотите донести до читателя и зрителя?

—  Творчество – это азарт. Я – человек азартный. Когда пишешь, ставишь спектакль, снимаешь фильм, чувство, что переживаешь приключение, что ты – Одиссей, что ты в пути! 

Премьерный спектакль – волнующий аттракцион, здесь не обходится без легкого потрясения или даже шока, случалось всякое. Счастье – это когда тебя понимают. 

А когда тебя понимает не один человек, а целый зрительный зал или огромная телевизионная аудитория, – это огромное счастье. Счастье, когда смыслы, образы, которые ты закладываешь, считываются другими людьми. 

Я до сих пор так и не сформулировал свой творческий манифест, зато есть глубокое интуитивное ощущение того, о чем я должен сказать. 

Я чувствую смысл моего глубинного высказывания, понимаю свою сверхзадачу, но не формулирую ее. Иначе уходит магия, в словах все выглядит скучно и пресно.

—  То есть вы верите, что у каждого человека есть своя сверхзадача, своя миссия?

—  Конечно. И он должен осознать ее или хотя бы почувствовать. Мы интуитивно очень многое знаем о себе и собственной жизни. 

Но еще необходимо научиться мыслить с усилием. Преодолевать биологическое равновесие, лень, рассеянность, рутину.





—  Кажется, что ваши пьесы как раз подвигают человека мыслить с усилием.

—  Мои пьесы подвигают человека к мышлению, а мысль эмоциональна. Это как спусковой механизм, капсюль и пороховой заряд. Мыслить с усилием для современного человека – большая проблема. 

Наше общество рефлексирует слабенько, с ленцой, живет без интеллектуального напряжения, все происходит как бы само собой – и это страшно. Кто мы, зачем мы, куда мы идем, для чего Россия? Исчезли настоящие дискуссии. 

Патриоты спорят с либералами всегда очень эмоционально, как дети, до ненависти. Однако редко в этом споре встретишь новую или интересную мысль. Человек относит себя к либеральной идее, как фанатик к футбольному клубу. 

Люди надевают на себя убеждения, как футбольные майки, но никто не желает прочитать книгу по истории, биографию Сталина, Сахарова, мемуары или исследования по истории России, СССР. Всем за глаза хватает пропагандистских клише из социальных сетей. Увы.





—  Расскажите, пожалуйста, о недавно вышедших спектаклях.

—  В Мастерской Фоменко Евгений Каменькович поставил комедию «Легкое дыхание». Второе название пьесы – «Волшебный антиникотиновый пластырь». 

Это история о человеке, который ненавидит курение и курильщиков и борется с ними, уничтожая не только чужих, но, близких ему людей. 

Это завуалированный миф о ненависти к инакомыслящим и инакомыслию, по сути дела, история о каждом из нас. Пьеса необычно построена – в ней нет списка действующих лиц, нет запятых и заглавных букв, просто массив текста. 

Это пьеса-шарада. Когда Каменькович репетировал с артистами, они сами распределяли реплики и решили, что в спектакле будет 25 ролей. 

И вот пять молодых актеров играют 25 ролей, а главный герой – одну. Потрясающий спектакль получился! Актеры с азартом меняют образы, психологические маски. 

Новаторская постановка – ни грамма театрального нафталина! Всем советую! Вторая премьера – это спектакль «Пантера» в Современном Художественном Театре. 

История конфликта высокого и низкого, прекрасного и полезного, необъявленной войны между рафинированным искусством и шоу-бизнесом. 

Нонна Гришаева играет музыкального продюсера, которая продвигает в массы попсу, разухабистую клюкву и эпатаж. Александр Мохов, он и режиссер спектакля, играет олигарха Соловакина. 

Человека высокого вкуса, сноба и эстета. Совершенно неожиданно между «непримиримыми врагами» вспыхивает роман.

—  2019-й – Год театра. Что еще посоветуете посмотреть?

—  В силу своей занятости я сам не так часто бываю в театре. Выбираюсь, если мне рекомендуют друзья, вкусу которых я доверяю. 

На рекламу не полагаюсь, там много обмана: «это гениально, это потрясающе, пять номинаций на «Золотую маску». Приходишь, смотришь... пустота, тоска! 

Ни одной роли, видеопроекция, постановочные решения из театральной жизни загнивающей Европы середины семидесятых. Самая лучшая реклама для меня – это глаза зрителя. 

Рассказывает тебе о спектакле, а глаза светятся, глаза счастливы. И ты понимаешь – надо идти смотреть! 

В советское время не было такого вала театральных и кинопремий, была одна Госпремия – и были потрясающий театр и кинематограф, была огромная плеяда гениальных артистов.

Так ли уж важно награждать в искусстве? Вечный вопрос... быть или казаться?

—  Вы считаете, советский театр был сильнее?

—  Разумеется. Возьмите хотя бы БДТ при Товстоногове: «сборная Европы по театру» – так называли эту труппу. Блестящие актеры, сверхъественные роли. Магия! 

Сегодня время режиссерского театра: режиссер – бог, а с актерскими работами беда. Зачастую на сцене актеры – статисты среди роскоши режиссерских аттракционов. 

В советское время талантливые люди были наверху, их искали, рекрутировали. Сегодня невероятное число талантливых людей – их по-прежнему в России с избытком – остаются без работы. 

В СССР были потрясающие фильмы и потрясающие коммерческие показатели, хотя билеты были копеечные. На дворе капитализм, и 95 процентов фильмов не окупаются. 

Потому что это не капитализм. Это и не социализм. Мы застряли между двумя общественно-экономическими формациями. А местами сделали шаг назад – к феодализму, сословному суду, родственным кланам, местничеству. 

У нас нет единого закона для всех, в том числе в экономике. Поэтому нет реального рынка – ни в сфере кино, ни в сфере театра, ни в сфере телевидения.





—  Петр, мы знаем, что вы еще рисуете. Расскажите!

—  Да, сейчас я готовлю выставку. Недавно создал серию графических работ по мотивам спектакля «Легкое дыхание» Мастерской Фоменко. Она называется «Все курильщики – демоны». 

Цикл посвящен инакомыслию и толерантности. Продюсирую анимационный проект «Похвала ужасу». Снимает мультфильм талантливый художник и аниматор Ольга Будаева по моему рассказу. 

Это будет достаточно свежий и неожиданный фильм – не сусально-сладкая пластиковая анимация, а черно-белый триллер. Эскизы к мультфильму станут второй частью выставочной экспозиции. 

Рассказ «Похвала ужасу» написан по мотивам поэзии Алоизиюса Бертрана. Третья часть экспозиции будет посвящена Бертрану – прародителю жанра «стихотворение в прозе».

—  Подытоживая, если в нескольких словах, о чем вы пишете, о чем рисуете?

—  Я пишу о том, что жизнь – это творчество. А творчество – это жизнь. Каждый человек – художник, иногда он – гений, и легко при этом обходится без красок или сцены. 

Мои пьесы настраивают на желание жить и ни к чему не призывают, в них нет политических и экзистенциальных лозунгов. Смысл драматургии, смысл театра в том, чтобы вопрошать, а не в том, чтобы морализировать. 

Искусство из глубины одного человека воздействует на глубинное в другом человеке. Оно меняет состав крови, настроение, бессознательное. Я пытаюсь настроить человека на состояние творчества, когда хочется жить и творить – быть творцом каждого мгновения.

—  Вы бываете в наших краях?

—  У меня на Рублевке всегда было много друзей. Да и место само по себе фантастическое. Очень люблю эту дорогу, мне нравится ехать по Рублево-Успенскому шоссе – это какой-то особый мир, где своя особенная атмосфера. 

Я бываю и в Жуковке, и на Николиной горе. В молодости у меня здесь случались необычайные приключения, романы, это дорогое для моей души место. 

В последние годы часто бываю и у друзей, живущих на Новой Риге. Меня поражает, как стремительно развивается этот район Подмосковья. Отдельная цивилизация рядом со столицей. 

Недавно стал присматривать себе там дом или таунхаус. Думаю, для начала сниму жилье на лето. Если смогу писать и рисовать – значит, место мое.